Симптомы были настолько тревожны, что необходимость быть готовым на всякий случай начала ощущаться весьма сильно, тем более что и неосторожные слова Ламарморы в палате, 8 марта, заставляли подозревать тайное соглашение между Пруссией и Италией. Император Франц-Иосиф собрал в Вене, для совещаний, командиров армий и корпусов и некоторых других генералов. Результатом совещаний была решимость приступить к вооружениям, ибо Австрия, по своей военной системе, нуждается в большем времени для приведения войск на военное положение, нежели Пруссия. Приготовления к нему были сделаны еще в феврале 1866 г.; вместе с тем приступлено к переговорам, в одиночку, с более дружественными из второстепенных германских государств, с тем чтобы обеспечить себе и их содействие.
В марте месяце вооружения в Австрии и в мелких владениях приняли такой характер, что Пруссия не могла не обратить на них внимания и решилась сделать запрос о том, какие причины побуждают Австрию прибегать к ним.
Ответ получен странный: вооружения были мотивированы жестокими преследованиями жидов чешским населением; тем более странный, что полки сосредоточивались к прусской границе, где и помина не было о преследовании жидов.
Пруссия отвечала на мобилизацию войск приказом, определявшим тяжкие наказания за всякое покушение к подрыву власти в герцогствах короля прусского и императора австрийского. Это подало повод к новому осведомлению графа Кароли: не хочет ли Пруссия силой разорвать гаштейнский трактат? Бисмарк отвечал отрицательно, но прибавил, что в делах такого рода словесные объяснения ничего не значат, ибо они неверно понимаются и дурно истолковываются, и что если австрийскому посланнику угодно получить более обстоятельное объяснение, то не соблаговолит ли он письменно формулировать свой вопрос. Этого сделано не было, а между тем вооружения принимали все более и более угрожающий характер.
Дело, казалось, достаточно назрело под покровом интриг и дипломатической тайны для того, чтобы перевести его в область открытого разрешения, вооруженною силою. Подходило время противникам посчитать свои силы.
Австрия, враждебная всякому ходу вперед, понимающая основным условием своего существования безусловный консерватизм, совершенно удовлетворяла тенденциям немецких партикуляристов и, следовательно, могла рассчитывать на их содействие в случае борьбы. Она являлась естественной защитницей установившегося в Германии порядка и потому была уверена в сочувствии всех мелких владетелей Германии, за исключением тех только, которые находились, по географическому положению своих владений, под непосредственным влиянием Пруссии.
