Палома тоже заулыбалась.
– Кстати, расскажи Мэй, почему ты так назвал его.
Мэй улыбнулась.
– Я поклонник Шейлы Дуркал…
Смущение в его улыбке.
– Она обиделась на него за то, что он забыл ее, а он вернулся… Когда я слушаю Шейлу, я понимаю, как не нужно поступать с девушками.
Мэй засмеялась.
– Я встречался с одной девушкой, – Шутливо продолжил Океанос. – Мы расстались в день Космонавтики. И когда меня спрашивали, почему мы расстались, я отвечал, она улетела на свою планету!
Палома расхохоталась.
– У тебя есть чувство юмора!
Мэй тоже смеялась. Она вдруг поняла, что стала смеяться. Это произошло само собой…
Она подумала, я рядом с людьми, которые что-то потеряли в своей жизни, но не потеряли себя, они живут, любят, смеются.
Она вспомнила «Папа ты приготовишь мне блинчики перед тем как уедешь в часть?
– Обязательно».
Жизнь продолжается в простых вещах – в том, чтобы встать с птицами, и приготовить ребенку блинчики, в том, чтобы есть их вместе.
– Хотите кофе, Мэй? – Спросил ее Океанос.
– Хочу.
Она просто сказала «да», она поняла, что разучилась простым вещам – брать и отдавать.
– Палома, ты будешь кофе?
Раздалось рядом с ней.
– Cafe de Olla, которое ты готовишь лучше, чем я.
Он был таким высоким, таким красивым, мужчина, которого зовут Океан. Он был одет в бежевую рубашку поло и белые брюки. У него были сильные руки, густо покрытые черными волосками.
– Мэй, какое кофе вы любите?
Она почувствовала… боль и сожаление. Это было внезапное чувство, как перед грозой. Ей стало жаль того, что она осталась одна!
– Любое! – Сказала Мэй, Океаносу.
Он посмотрел на нее, его взгляд остановился на ней.
– Вы любите Джули Лондон?
– Не знаю.
– Не знаете?
Океанос улыбнулся.
– «Это начинается около полуночи/ У меня все хорошо до „вечера“/ Печально, но около полуночи становится невыносимо»…
Мэй захотелось послушать эту песню.
– Я люблю кофе «Кофе Александр», – Сказал ей он. – Это любимое кофе моего отца.
Ей захотелось спросить его:
– Если вы так скучаете, почему не видитесь? Нет ничего прекраснее, чем увидеть того, по кому скучаешь!
– Вы правы – нет!
Его спина была такой прямой, а взгляд стальным, но Мэй почувствовала, что ему жаль – так же, как и ей, жаль!
– Нужно попросить прощения, но поздно…
Он не договорил.
– Давайте готовить кофе!
Улыбка на его губах.
Океанос отвернулся.
Мэй стало больно.
– Восточные люди говорят: «Будь гибче, смерть делает человека жестким»…
Он достал из шкафчика два контейнера, бутылку.
– Возможно, только смерть сделает меня мягче.
