Передвигаясь словно на пружинах, Костя в следующее мгновение очутился уже на крыльце, в окружении соседской братвы, полный кипучей силы и оптимизма.
Геннадий закусил губу, невольно помрачнев. За какой-то год Костя уверенно занял место его первого зама благодаря своей напористости, бесстрашию, веселому нахальству, жесткой логике слов, действий и беспримерному цинизму. Он мгновенно различал подводные камни в любых, даже самых, казалось бы, благополучных ситуациях, никогда не упускал из виду узловых моментов любых договоренностей, равно как и возможности воспользоваться чьей-либо слабостью, пусть и сиюминутной.
"Пригреваю на груди змею, - уныло думал Геннадий, вылезая из уюта салона в промозглое, унылое пространство. - Правильно женушка ворчит, что прыток больно парень, чересчур прыток..."
Проходя через холл, сухо спросил Константина:
- Где Грыжа? Приедет?
Вопрос касался личности второго зама.
- В ауте, - коротко ответил Константин. - На английском разговаривает... Действительности неадекватен.
- Ну, может, оно так и лучше... - процедил Геннадий.
Отдыхать на Мадейре им предстояло втроем. Сильно пьющий в последнее время Грыжа являл собой не лучшего компаньона для отдыха, но главная его беда заключалась в том, что ни Геннадия, ни Константина он уже не устраивал как партнер в бизнесе. Безответственность в делах, непомерный апломб, никаких результатов в управлении группировкой и вместе с тем - равная доля... А на протяжении последних пяти лет доля составила серьезный капитал. Капитал, который они с Константином уже теоретически поделили... Практическое же выражение этой дележки предстояло после отдыха на Мадейре.
Пемза, как гриф, втянув голову в тощие, угловатые плечи, сидел за столиком в окружении уважительно взирающих на него шестерок. Уродливые шрамы на шишковатой лысине, длинный пористый нос с глубокими вырезами ноздрей и блеклые, близко посаженные глазки привлекательности его облику не придавали. При появлении Геннадия и Константина шестерки тактично пересели за соседний столик.
Присутствие столь многочисленной кодлы на рядовой и в общем-то дружеской встрече Геннадия не удивило: после убийства своего предшественника Пемза, покуда не разобравшийся во всех делах и тяжбах группировки, соблюдал повышенную осмотрительность.
- Спокойнее ему так, стало быть... - словно отзываясь на мысли Геннадия, произнес полушепотом Константин.
Поздоровались тепло, Пемза даже прижался своей морщинистой, впалой щекой к подбородку Геннадия, помянул вскользь и елейно покойного папу: мол, похож ты на него, сыночек, как с одного дерева яблочко... Следом прибавил еще какую-то сентиментальную муру о быстротекущем времени, но, впрочем, быстро перешел к делу, избрав тон укоризненно-вкрадчивый:
