Жалкая газетная публика и дружки-поэтишки в потрепанных свитерках и брючках казались ему теперь категорией никчемной и глупой, а персонажи фельетонов и критических статей - людьми весьма цельными, широкими и общественно значимыми.
Дабы не прерывать трудовой стаж, со штатной должности заведующего отделом он перевелся на договор, став вольным корреспондентом, и на изумленно-испуганный вопрос секретарши главного редактора - дескать, как можно жить без твердой зарплаты? - ответил, что получил на киностудии гонорар за сценарий, позволяющий ему творить сценарий следующий, - достойно, хотя и скромно существуя в качестве свободного художника. После чего не появлялся в газете месяца три.
О, эта гнусная газетенка с ее круглосуточной суетой, бесконечными планерками, копеечными гонорарами, интригами, сплетнями и нагоняями! С адовым трудом, чьи плоды уже через день обращаются в архивный тлен! И на что была растрачена жизнь?!
Так думал Крохин.
Он купил кооперативную квартиру, обставил ее, приобрел хороший автомобиль и зажил не считая денег - все прибывающих и прибывающих.
Он уже не знал, где и хранить эти набитые крупными купюрами пакеты, опасаясь отныне лишь двух напастей: милиции и грабителей.
Начавшаяся перестройка устранила риск уголовного преследования за спекуляцию, но и узаконила одновременно частное предпринимательство, быстренько прикончившее весь бизнес бывшего поэта.
Крохин метался: то пытался создать собственную фирму, то примыкал к разнообразным деловым группам, но ничего толкового не получалось, и он с мрачным отчаянием сознавал, что возможности его не простираются за пределы схемы "купи-продай", а сверхдоходы данная схема приносит исключительно в жестких условиях тоталитарного коммунистического режима, подавляющего любую самодеятельную активность, а уж предпринимательскую - приносящую свободу и реальную власть - в первую очередь!
Ему посчастливилось ухватить куш только потому, что он сумел найти в себе силы рискнуть, подняться над обществом законопослушных, трусливых баранов, у которых, впрочем, с дарованием им свободы действий вдруг начали прорезаться волчьи клыки, а с ними - и неслыханная коммерческая сметка.
Он же, Крохин, незаметно становился аутсайдером, отходя на обочину жизни. Причем аутсайдером, довольно глупо распорядившимся накопленным капиталом.
Его уже устоявшееся окружение деловых людей без труда сумело обратить свои ватные красные червонцы в твердые зеленые баксы, а он попросту потерял деньги, чей бережно копимый избыток, не реализованный ни в товаре, ни в недвижимости, скоропостижно протух в ураганной инфляции и в стремительной веренице финансовых реформ.
