– Кажется, ты получаешь мое одобрение.
– Я чуть не умер, сдерживая дыхание.
Она ухмыльнулась, и волна адреналина ударила его прямо в живот. Он почувствовал, как спина сама собой стала еще прямее… и некоторое шевеление к югу от позвоночника.
Хорошо тренированный солдат, однако, мгновенно взял свои эмоции под контроль и переключился на дело.
– Нам нужно что-нибудь еще? – спросил он, кивнув на рюкзаки.
Сюзанна показала ему то, что уже успела сложить: еду, легкие инструменты, аптечки первой помощи и даже складную карту Теннесси.
– Если нам придется бежать, по крайней мере, мы будем знать, где мы оказались, когда остановимся.
– Верно. – Он застегнул рюкзак и закинул его на плечо. – Как твои ноги?
– Болят. Но я справлюсь. А как твоя нога?
– Все еще держится одним куском при помощи болтов и гаек. Я тоже справлюсь.
Склонив голову, она посмотрела на его левую ногу:
– Что именно под этим скрывается?
– Немного отсутствующей мышечной ткани. Много шрамов.
– Я могу ее увидеть? – Как только слова сорвались с ее языка, их взгляды встретились, и она увидела, как его лицо заливает темный румянец. – Прости. Я тебя ни о чем не спрашивала.
– Я думаю, что спрашивала, – ответил он. Его самого вдруг поразил тот факт, что он стоит здесь, посреди кухни Куинна, серьезно раздумывая над тем, а не снять ли ему штаны, чтобы она увидела его искалеченную ногу.
– Я просто… – Она сжала губы и нахмурилась. – Я не знаю почему, но я хочу знать…
– Как это выглядит?
По-прежнему хмурясь, она покачала головой:
– Это не просто любопытство. Это… – Она длинно, прерывисто вздохнула. – Не важно. Забудь. Я ничего не говорила.
Может быть, то было чувство противоречия, но оттого, что она передумала, ему действительно захотелось показать ей свою ногу. И зрелище отнюдь не было привлекательным. Возможно, оно было даже шокирующим. У него все еще случались такие дни даже теперь, когда он смотрел на изуродованную шрамами ногу и испытывал отвращение от одного ее вида.
Прежде чем его покинула решимость, Хантер расстегнул молнию на джинсах и спустил их.
Сюзанна смотрела на шрамы, которые, как карта дорог, опутывали его ногу от бедра до щиколотки. Ее рот приоткрылся, и она судорожно вздохнула. Даже теперь, когда раны давно зажили, контуры его ноги были искажены в тех местах, где осколки вырвали куски мышечной ткани. Был один особенно крупный лоскут кожи на икре, там, где врачи решили использовать кожную пластику, чтобы устранить повреждения нанесенные осколком. Шрамы до сих пор были лиловыми и выглядели сурово – мощное напоминание об ужасном жарком дне в провинции Гильменд.
