Андрей метнулся через комнату, коридор, к входной двери. Но замер, прислонившись к ней лбом, и так стоял, когда к нему подошёл Слава.
Пожалуй, он был тут трезвее всех.
— Ничего страшного, Андрей, — сказал он и положил руку на плечо. — Я всё видел. Ничего страшного. Сама прощения попросит. Я тебе говорю точно.
— Не в этом дело…
— Ничего страшного, я тебе говорю…
— Ты ничего не понимаешь…
— Я всё понимаю, Андрей. Ты не должен из-за этого расстраиваться. Они приходят и уходят. Остаются друзья.
— Да, — Андрей слабо улыбнулся. — Вот нас только двое осталось.
— Нас и было двое.
— Так надо друг за друга держаться.
— Да.
— А из-за этого ты расстраиваться не должен. Девчонка должна знать своё место.
— Да не в этом дело.
— А такие, как твоя Светка, любят садиться на голову…
— Да не в этом дело…
— Что ты заладил: не в этом, не в этом… Именно в этом.
— Не говори так, Слава, ты ведь не знаешь её…
— Со стороны оно виднее. Она совсем тебе на голову села.
— Но она любит меня. И я её тоже.
— Ерунда, ерунда, — Слава поморщился. — Через год она выйдет замуж за перспективного архитектора, а у тебя появится другая. И ты будешь точно так же любить ее и катать ей свои стихи.
— Ты стихи не тронь. И не говори так. Ты не знаешь ничего…
— Может быть…
Слава достал из кармана сигареты и они закурили.
— Но ведь нас с тобой двое? — с отчаянной надеждой спросил вдруг Андрей. — Двое?
— Да, Андрюшенька.
— Двое было и двое будет, ведь так?
— Да.
— Пошли выпьем, Славик?
— Пошли, Андрюша.
На кухне битник Женя и стереотипные хлестали из кружек кофе, дуя и обжигаясь.
— Ну как, алкаши, отошли? — спросил Женя.
— Вроде.
— Ну пошли плясать.
— Пошли.
— Слышь, а что это ты за кадр пригласил?
— Да так… кадры как кадры… знакомые…
— Переспать с этими дамами можно?
— Да как вам сказать… Не знаю… Попробуйте.
Они допили кофе и пошли плясать.
Пляски продолжались.
Андрей снова присоединился к танцующим.
— Пойдём погуляем, — шептал на ухо приглашённой Сергей, гладя её руку (та смущалась), — пойдём… Здесь так душно… Такой вечер… пойдём…
Уломал. Они незаметно выскользнули из комнаты и ушли.
Упившийся и задремавший в кресле Вова вздрогнул, когда хлопнула дверь, выпустил рюмку, и она разбилась.
Женя выудил из танцующих Андрея.
— Андрюха, — пьяно спросил он, — ты мне друг?
— Друг, Женя, друг.
— Андрюха, — пьяно спросил Женя, — ты меня любишь?
— Люблю, Женя, люблю.
— Тогда почитай стихи.
— Какие тебе?
— Свои, Андрюша, только свои. Прочтёшь?
— Раз ты просишь, Женя…
— Тихо! — крикнул Женя и снял иглу. — Андрей свои стихи почитает.
