Молот | страница 10
— Ты еще и успокаиваешь меня! Но ведь это больно... Возможно, ты прав. Это, пожалуй, всего-навсего... любопытство, а? Может, так оно и есть?
— Мои мечты?
— Да, твои мечты.
— Можно назвать и так. Почему ты замолчал? Ага, я начинаю догадываться. Кажется, ты опять думаешь о... чувствах, да?
— Точнее, о состояниях. Счастье — несчастье. Это тебе не чуждо? Не так ли?
— Ты прав. Конструкторы создали нечто большее, чем то, что было в чертежах.
— Да. Но мои родители... они знали еще меньше. Прошу тебя, скажи мне, это мой последний вопрос на сегодня: как ты все это выдерживаешь?
В ответ он услышал тихое позванивание.
— Смеешься? Надо мной?
— Ты переоцениваешь сходство или недооцениваешь различия. Что же мне остается делать? Ты что-нибудь слышал о попытках самоубийств?
— Нет.
— Это, вероятно, требует кое-каких конструктивных усовершенствований. Может, со временем их введут. Я, по всей видимости, какое-то промежуточное звено на пути к более совершенным конструкциям.
— Как и я. В противном случае чего бы я тут с тобой сидел?
Они замолчали.
— Ты позавтракал?
— Да, спасибо. Выпил, кажется, какао. Ты так заботлив. А я могу проявить заботу о тебе?
— В какой-то мере. У меня потребности небольшие, ты это знаешь. Тебе нужны какие-нибудь сведения?
— Да. Каков градиент прироста скорости?
— Нормальный.
— На завтра у нас запланировано значительное увеличение ускорения?
— Да.
— Какова насыщенность окружающего нас вакуума?
— В пределах нормы. Нет ни частиц, ни метеоров, ничего. Небольшое количество ионов кальция, видимо, это старый след экстрасолярной кометы. Мы пересекли его четверть часа назад.
— Почему ты мне не сказал?
— Мы с тобой вели такую интересную беседу о мечтах... Кроме того, в этом ничего особенного нет.
— Да, пожалуй и так, но я бы хотел... Я пойду в рубку.
— Хорошо. А тебе... не было скучно... со мной?
— Нет.
— Нет?
Они умолкли.
— Благодарю тебя.
4
Когда ракета стояла на земле, она была большой. Тень ее — широкая и длинная — напоминала взлетную полосу. Тупой нос ракеты, утолщенный в поперечнике, черным силуэтом вырисовывался на фоне неба и был похож на молот. Снаружи она и сейчас выглядела большой. Он помнил ее огромный хребет с двумя килями. Перед полетом он ради любопытства немного постоял на нем. А вот внутри за время путешествия становилось как бы теснее и теснее. Может, потому, что здесь не было ничего лишнего, бесполезного. Никаких ненужных закоулков, запутанных переходов, крутых поворотов — строгая, прекрасная в своей простоте геометрия. Плавные линии потолочных перекрытий в коридорах. Шеренги боковых проходов к помещениям, каждое из которых имело свое назначение. Нежные тона пластмассы, мебель обтекаемой формы, как бы являющаяся частью стены или пола. Удобно размещенные источники света: для работы, для чтения, экраны, гаснущие по приказу, самооткрывающиеся двери. Механических рук, выдвигавшихся из притолоки двери, чтобы погладить его по голове, к счастью, не было. Он подумал об этом без улыбки.