– Ваша фамилия?
– Мочалкин.
Студент кладет на стол передо мною написанные им истории болезни. Написаны они, чтобы был объем, крупными буквами, на каждую историю неполные две странички. Конечно же, все это он с девочек списал.
– Вот вы пишете, – говорю я ему, просматривая истории болезни, – что при бронхиальной астме назначается сальбутамол.
– Пишу.
– К какой группе препаратов он относится? – спрашиваю я дружелюбно.
– Сальбутамол?
Я киваю головой.
– Он эта… в ингаляциях.
– Вопрос не об этом.
Студент шарит в своей пустой голове, но ответа не находит; при этом на его лице нет игры чувств.
– Вам вопрос понятен?
– Вы меня в каком смысле спрашиваете?
– В фармакологическом.
– Вы спросите меня по-другому, – говорит студент. По его лицу пробегает плутоватая улыбка.
«А ты не совсем такой глупый, как на первый взгляд кажешься», – думаю я про студента и спрашиваю:
– Тогда скажите, сальбутамол купирует или предупреждает развитие приступа бронхиальной астмы?
Мочалкин нахмурился, его губы беззвучно шевелятся. Он вспоминает то, о чем мы говорили на занятиях, но вспомнить не может.
– Предупреждает, – отвечает он наугад и смотрит на меня, определяя по выражению моего лица, правильно он ответил или нет.
Я смотрю на него, как на неинтересного для меня человека.
– Нет, купирует, – изменяет он ответ.
– Прыгаете.
«Прогнать или еще поспрашивать?» – мысленно задаюсь я вопросом.
– Все знать невозможно.
– Тогда еще вам вопрос: в чем различие между внебольничной и больничной пневмонией.
Мочалкин молчит. Он сознает, что «на шару» проскочить пульмонологию ему не удалось и смотрит на меня неприязненно. Обычно такие нахалы-студенты раз за разом приходят неподготовленными к преподавателю на зачет и берут его измором.
– Ну, что ж, – спокойно говорю я, как о нечто само собой разумеющемся, – к сожалению, нам придется еще раз встретиться.
По губам Мочалкина пробегает плутоватая улыбка. Наверняка он в это время думает, что глупый я человек, что другой на моем месте расписался бы в зачетке и не тратил на него зря лишнего времени.
– А вообще как вы учитесь? – спрашиваю я его.
– Я?
– Какие у вас оценки в зачетке?
– Международные.
– Как это понимать?
– Тройки. Мне больше не надо.
– У нас тройка все равно что двойка.
– Преподаватели ставят.
– А ведь вы, если бы не лень, могли бы заниматься значительно лучше.
– Мог бы. Некоторые у нас вообще дураки, а глядишь, который раз получают на экзаменах даже пятерки.
– А работать с такими знаниями как будете? Вы об этом думали?
