– Вот вам простейший вопрос, – обращаюсь я к ним, – каков спектр действия на патогенную флору пенициллина?
Обе, словно глухонемые, смотрят перед собой.
– Вопрос понятен?
– Понятен.
– Я вас слушаю.
Молчание затягивается.
– На грамположительную или грамотрицательную флору действует пенициллин? – задаю я наводящий вопрос.
– На грамотрицательную, – отвечает одна из студенток.
– Вон даже как!
– На грамположительную, – отвечает другая студентка.
– Ну, хорошо, – не без иронии говорю я и задаю им вопрос на засыпку: – Скажите, пожалуйста, какие бактерии относятся к грамположительной и какие к грамотрицательной флоре?
Обе молчат, и для меня все с этими студентками ясно, но я еще их не выпроваживаю из кабинета, ибо в этом случае они будут говорить, что я их толком не спрашивал и завалил, а они учили и пульмонологию знают.
– Мы не думали, что вы нас так будете про антибиотики спрашивать, спросите нас лучше про бронхиальную астму. Честное слово, мы вчера не как другие – и учебник, и записи свои в тетрадке читали, – говорит одна из студенток.
– Зубрежка – хорошо, но нужно и понятие.
На вопросы по тромбоэмболии, по бронхиальной астме девочки мне с грехом пополам совместно отвечают. Темы эти я им зачитываю, но не за знания, а за удовлетворительное прилежание. На занятиях они сидели тихо, как мышки, что я ни говорил, записывали и истории болезни большие по объему написали. К тому же из группы я должен кому-то зачесть, иначе меня просто не поймут, будут говорить, что я придираюсь, спрашиваю тенденциозно.
– Антибиотики остаются за вами, – говорю я девочкам на прощание и делаю в учебном журнале пометки.
Уходят они от меня, кажется, довольные.
С четверть часа никто в кабинет на зачет не заходит. Но вот дверь открывается и появляется нечесаная голова студента.
– К вам можно?
– Заходите, заходите, не бойтесь.
– Слишком строго спрашиваете.
– Если я буду строго спрашивать, то вы будете ходить ко мне до госэкзаменов.
Я указываю парню на стул. Он садится напротив меня. Большой рот, кривой нос, лицо в угрях, а глаза то бегают, то глядят под ноги или в сторону. Вся его фигура, долговязая, нестройная, с большой головой на сутулых узких плечах возбуждает чувство неприятное. Раньше такие парни проходили обучение в ПТУ, а теперь – в университете. На занятиях он сидел рядом с Петровым и Баскетболистом и, беря с них пример, практически ничего не записывал в тетрадку.
На нем помятый халат, сам он не брился несколько дней, длинные волосы не причесаны, коричневая вельветовая рубашка на две пуговицы не застегнута, ворот ее завернулся. Сейчас практически никто из студентов не ходит на занятия в белой рубашке, а уж про галстук и говорить не приходится. Глядя на него, я думаю: «Завалю».
