Он порылся в ящике, нашел для себя новый набор и распечатал упаковку.
Пауль прошел вслед за другом по проходам и коридорам к открытому балкону высоко под потолком пещеры; здесь свистел ветер. Бронсо пальцем начертил маршрут к опоре поддержки, от нее к мостику и наконец на свисающую крышу.
– Пройдем этой дорогой, и, если тебе хватит храбрости, вернемся во дворец.
Бронсо стал одеваться, а Пауль разглядывал присоски, которыми тот часто пользовался. Некоторые швы показались ему надрезанными, словно незаметным прикосновением виброножа. Он не был знаком с таким снаряжением, но чутье подсказало, что надо присмотреться внимательнее.
– Слушай, они откажут, как только я поднимусь на стену.
Бронсо взглянул на присоски.
– Да я каждый день ими пользуюсь. И они всегда были исправны. – Он посмотрел внимательнее. – Кто-то с ними повозился.
– Кто-то хочет тебя убить?
Вопрос звучал слишком мелодраматично, но Пауль не раз видел смертельную вражду и соперничество.
Бронсо рассмеялся – чересчур громко.
– Совет технократов будет очень доволен, если «случайно» погибнет единственный наследник дома Верниусов. Они уже пытались устроить неприятности отцу, но меня пока не трогали.
– Надо сообщить об этом.
Пауль вспомнил уроки Суфира Хавата, Гурни Халлека и Дункана Айдахо. Индикаторы яда, личная защита, охрана… такова жизнь благородных семейств ландсраада.
– Покажу отцу, но Болиг Авати слишком умен, чтобы оставлять следы. Все равно родители будут недовольны.
Пауль уверенно ответил:
– Суфир Хават говорил мне, что, когда знаешь об опасности, уже наполовину устранил ее.
Человек способен стать страшным оружием. Но любое оружие может ударить по хозяину.
Руководство для учениц Бене Гессерит
Самые темные, тихие часы ночи Тессия часто проводила в одиночестве в личных покоях, потому что Ромбур почти не нуждался во сне; неутомимый руководитель-киборг ночами ходил по коридорам в потолке города Верни и по прозрачным переходам, соединяющим структуры-сталактиты.
Тессия проснулась в темноте с ощущением: что-то неладно. Моргая, она поняла, что рядом с ней кто-то стоит – чужой! Привыкшие к темноте зрачки расширились, и Тессия открыла рот, собираясь закричать.
Приказ, произнесенный Голосом, разрубил ее сознание, словно топором. Голос был женский:
– Молчи!
Гортань Тесы замкнуло, ее голосовые связки окаменели. Даже легкие перестали выдыхать воздух. Как Бене Гессерит, Тессия училась сопротивляться Голосу, но этот удар был нанесен искусным мастером, который хорошо знал Тессию и ее слабые места.
