А потом, с постепенно нарастающей болью в мышцах, стали появляться мысли о страшном происшествии. Надо будет в первую очередь залечить все синяки, которое оставило на ней то страшное чудовище, трусливо уползшее в свое мрачное логово после слов Карея о том, что он включит свет. Знать бы раньше, что оно боится света. Алекса бы попробовала вызвать огонек на пальцах. Как универсальная ведьма, она училась этому еще на втором курсе. Она представила, как этот урод скручивает ее, не давая возможности сбежать. Вот он пытается обездвижить ее, но пальцы-то свободны. Она щелкает ими одновременно с проговариваемым про себя заклинанием, и вспыхивает огонек… Она крепче вцепилась в мамину руку. Вспомнила, как было с Рэдом на баскетбольной площадке, вспомнила его, мокрого от воды, которой тушили на нем огонь… Пламя объяло бы чудовище одновременно со всех сторон. Нет, не так. Огонь вспыхнул бы на нем сразу по всему телу… Человек вспыхнул бы… И она, Алекса, стала бы убийцей.
Не думать! Не думать об этом!
Ее затрясло от ужаса, а перед глазами все металась и кричала от боли человеческая фигура, почему-то поразительно напоминающая Карея, – фигура, плохо различимая в пожирающем ее огне. Девушка пыталась закрывать глаза, пыталась сидеть с неподвижно открытыми… Черная фигура, болезненно мыча, умирала в яростном огне…
– Мама… – Голос дрогнул, и Алекса сжала руку матери. – Поговори со мной до дома. Пожалуйста. Хоть о чем… – «Лишь бы не думать, не вспоминать…»
– Сейчас подъедем к кафе, – сказал отец, – посидим немного.
Он и правда, почти сразу вслед за словами, свернул куда-то. Остановил и велел не выходить из машины. И ушел к ярко сияющему павильону, рядом с которым до сих пор, несмотря на вечер, стояли легкие столики, где и сидели посетители. На стоянке тоже были люди. Они расположились в машинах с раскрытыми дверцами, болтали с соседями из других машин или со своими пассажирами и пили что-то из высоких стаканчиков… Алекса жалась к матери и почему-то вспоминала детство, когда все в жизни было так интересно, а что-то сложное можно было легко взвалить на плечи родителей.
На освещенную дорожку вынырнул из теней отец, неся коробку со стаканами и какими-то свертками и контейнерами. Он сел рядом с женщинами на заднее сиденье и раздал им порционные наборы.
– Фастфуд, конечно, – сказал он, пожимая плечами. – Но, будем надеяться, не отравимся. Алекса, это ты хорошо придумала – поговорить сейчас, чтобы в дом не вносить худого. Рассказывай, что произошло в доме Тиарнаков.
