Мороз вернул силы. Сгибаясь под тяжестью сталинских даров, шофер внес в мою комнату коробки с продуктами..
— Скажите откровенно, — спросила В. А. после того, как я записал в свой блокнот несколько эпизодов, — вас не очень шокирует то, что я говорю?
— Любое начало трудно, но если мы решили пойти на такой шаг, то как бы нам ни было тяжело, надо продолжить и закончить взятую на себя миссию.
— Будьте очень осторожны, — предупредила меня Вера Александровна, — записи свои никому не показывайте и ни с кем на эту тему не говорите. Печатайте без дат, на папиросной бумаге в одном экземпляре и лучше всего через один интервал. Я об этом говорю, потому что достаточно хорошо осведомлена о силе и могуществе органов государственной безопасности. Вы должны знать, что мы рискуем в одинаковой мере. Если со мной что-нибудь случится, я вынуждена буду все отрицать, вы должны войти в мое положение…
Меня вызвали в дирекцию Большого театра, там познакомили с руководящим товарищем из Московского Совета. Он попросил зайти к нему через неделю. В тот же день получила ордер на трехкомнатную отдельную квартиру. В скором времени привезли модную мебель, установили телефон.
Я на каждом шагу чувствовала его внимание, понимала, что он не отстанет до тех пор, пока не найдет лучшей замены. Устраивала ли меня такая перспектива? Сталину было 54 года, мне — 28. Разница огромная! Но могла ли я воспротивиться и восстать против его притязаний? Он был хозяином положения. В любую минуту по его прихоти могла наступить творческая и физическая смерть.
Прошел месяц. За это время он ни разу не появился в театре. В последнюю субботу, когда выходила из служебного подъезда, ко мне подошел шофер Василий Петрович.
— Если, В. А., вам надобно домой, можем отвезти и немного подождать.
Понравилась мне предупредительность шофера. Дома сняла грим, переоделась: я знала, что Сталин не любит декольтированные платья. Ради него надела туфли на низких каблуках.
Василий Петрович попросил меня сесть на заднее сиденье. Обратила внимание, что темные занавески на окнах были задернуты. Снова знакомая дача. Кругом стоит патриархальная тишина. Прислуживающие дядьки-роботы с бесцветными глазами помогли раздеться. Не заметила, как появился Сталин.
— Нам сказали, что вы, товарищ Давыдова, получили замечательную трехкомнатную квартиру.
— Огромное вам спасибо! Квартира действительно чудесная. И. В., я очень вас прошу, называйте меня тоже по имени отчеству.
