И Сперанца, встав из-за стола, повернулась к нему спиной.
Цван досадливо махнул рукой. Всегда у него так получалось. Когда он хотел допрашивать, дело всякий раз кончалось тем, что допрашивали его самого. Но он должен был добраться до истины.
— Сперанца!
— Что, дедушка?
— Что там затевает Таго?
Девочка с удивлением обернулась.
— Таго? А что такое? Я уж давно его не видела… Все собиралась сама к нему сходить. Я ему обещала… Почему вы спрашиваете, дедушка? Что-нибудь случилось?
— Я ничего не знаю, дочка, но ходят нехорошие слухи. Ты и сама, верно, знаешь, что твой двоюродный братец — горячая голова…
— Что вы хотите сказать?
— Когда еще тебя здесь не было, он, как только вернулся с фронта, поднял какую-то заваруху, и многие за ним сразу пошли… Потом, правда, поняли, что лучше все это бросить. Ты ничего не знаешь? Говорят, он будоражит людей, требует повышения заработной платы… Просто срам!..
Сперанца внимательно слушала.
— Завтра пойду поговорю с ним.
— Думаешь, он тебя послушает?
— Меня послушает? Да ведь не в этом дело! Если верно то, что вы говорите, я сама его послушаюсь.
Она с видом превосходства бойко прошла мимо Цвана, высоко подняв голову, легкая и гибкая, как тростинка.
— Сопля паршивая… — пробормотал старик. — Другой такой не сыщешь! Посмотрите только на нее: от горшка два вершка, а уже воображает о себе невесть что!.. Походка-то, походка! Подумаешь, англо-прусская королева… Ремня бы ей, вот что! Святое дело — ремень! Но теперь, видно, все на свете пошло по-новому. Не поймешь, что творится,
Он со вздохом прислонился к косяку и, стоя в дверях, не переставал следить за ней.
Сперанца бегала по гумну, развешивая выстиранное белье и что-то напевая.
«Подрастает, — сказал про себя Цван. — Вот только малость худа, а так повзрослела. Впредь надо будет за ней присмотреть: она уже не девочка».
Старик почесал голову и повернулся было, чтобы войти в дом, но прежде еще раз посмотрел на Сперанцу.
«И надо будет заставить ее снять эти штаны, — пробормотал он напоследок. — Кой черт! Где это видано, чтобы женщина ходила в штанах?»
На рассвете Сперанца отправилась к Таго. Цван долго окликал ее, чтобы дать ей последние указания.
— Сперва забирай вправо, а как подойдешь к ивняку, сворачивай на восток…
Сперанца уже не слушала и, не оборачиваясь, быстро шагала по дамбе.
Цван вернулся, покачивая головой.
— Втемяшится же такая блажь! Впрочем, Сперанца пошла в отца: когда Берто бывало заберет себе что-нибудь в голову, с ним ничего не поделаешь.
