Она дудела и дудела, монотонно, упорно, дудела и думала…
Она все эти годы так больше и не видела стариков и получила от них всего несколько писем, написанных всякий раз другим почерком. Если в одном письме говорилось о скором приезде дедушки Цвана, то в следующем сообщалось, что по особым обстоятельствам поездку пришлось отложить до будущей весны. И так всегда.
Сперанца не раз плакала от тоски и горького разочарования после долгих месяцев бесполезного ожидания. Потом она привыкла к несостоятельности этих обещаний и под конец вместе с тетей Мартой только посмеивалась над ними.
Отец приезжал несколько раз, но только в первое время, когда еще не началась война.
Потом как-то ночью — она это хорошо помнила — Сперанцу разбудили и принесли на кухню, где ее ждал Берто.
Отец был в серо-зеленой форме: он приехал повидать ее перед тем, как отправиться на фронт. Он побыл у них недолго в тот раз, и девочка, совсем сонная, с ним почти не говорила. Потом она часто пеняла на себя, что не сказала тогда всего того, что надо было бы сказать тому, кому не суждено было вернуться.
От него теперь сохранился в ее памяти лишь плоский, безжизненный портрет человека с длинными усами в военной фуражке.
Вслед за Берто в армию ушел и дядя Тони, и скоро один за другим все мужчины покинули деревню.
На несколько лет в низеньких домиках у моря остались только женщины, старики, ребятишки.
Лодки, перевернутые вверх дном, долго лежали на берегу, как огромные черепахи под своими щитами, пока старики не собрались, наконец, посоветоваться, как быть. Так больше не могло продолжаться: на одно пособие нельзя было жить, да и лодки придут в негодность, когда с юго-запада подует муссон и начнется непогода. Их надо спустить на воду, и поскорее.
Жены призванных, которым принадлежали лодки, должны были на это решиться.
Лодку Тони доверили старому рыбаку Микеле, которому пришлось удовольствоваться командой из ребятишек.
Сперанца так приставала к тете Марте, что добилась от нее разрешения участвовать в рыбачьем промысле. Она была единственной девочкой, которая ходила в море. Себе в оправдание она сказала, что хочет последить, чтобы не повредили дядину лодку, но на самом деле прекрасно знала, что Микеле сам позаботится об этом. Сперанца просто хотела быть полезной!
Микеле был хорошим старшм, и ребята его любили.
Правда, он то и дело грозил всех их выбросить в море и цветистым языком проклинал их за озорство и небрежность, призывая бога в свидетели своего долготерпения, но был отходчив и в часы ожидания, когда сети закинуты и спешить некуда, легко поддавался уговорам рассказать какую-нибудь стародавнюю историю с приключениями.
