— Небось, не умрешь! Все это глупости. Говорю тебе, что я им займусь. Хоть он и занят по горло, не спорю, но дать имя своему сыну он у меня найдет время, будь я не я.
— Имя? Так все дело в имени? Бросьте, Эмилия… На что оно, собственно говоря?
И в памяти Сперанцы вдруг всплыла вереница имен, по-детски неумело, большими неровными буквами написанных на могильных крестах.
И эти имена, почерпнутые из метрик, путали живых и ставили в тупик мертвых.
Джованни Мори. Но он всегда был Цваном.
Джертруда Банти. Кто догадается, что это Тудо?
Теперь там появится и Доменика Мори. А она была Мингой.
— На что оно, имя?
— Чтобы знать про человека, кто он родом — вот на что! А теперь молчи.
И Эмилия, ринувшись с развернутым одеялом на привставшую было Сперанцу, силком уложила ее в постель.
Раз Эмилия решила вмешаться, никакая сила в мире не могла заставить ее отказаться от своего намерения.
«Бедный Таго!» — напоследок подумала Сперанца и, обессиленная, заснула.
Таго не приехал проститься с Мингой, не было его и на похоронах. Это вызвало негодование у обитателей Красного дома.
Больше всех был раздосадован Надален. Он безоговорочно верил в Таго, но теперь почти раскаивался в этом.
— Чорт возьми! Умерла старшая женщина в доме, а он даже не показался, оставил свою невесту одну при таких обстоятельствах.
— Уж не стал ли он министром!
— Подумаешь, Де-Амбрис! — бормотал старик.
— Он начал уж больно много о себе воображать, этот мальчишка! И потом толком не поймешь, что он затевает: день и ночь колесит по всей округе, бывает в таких местах, что и в голову не придет…
— В деда пошел!.. Все у них сумасшедшие… — заключил Надален, покачивая головой. — Жаль, что вскружил голову девчонке. Хоть бы этот случай, по крайней мере, открыл ей глаза!
Хоронили Мингу под дождем. Над головами людей, растянувшихся по дороге, покачивались зеленые клеенчатые зонтики.
Впереди шел Дон Терцо, которого Эмилия после долгих препирательств заставила явиться к выносу тела. Он хотел ждать гроб по выходе из долины, на главной дамбе, но Эмилия добилась своего, и он все-таки пришел в высоких, до колен резиновых сапогах, в сопровождении Отелло и двух охотничьих собак, по самые уши забрызганных грязью.
Добравшись до Красного дома, собаки принялись гоняться за курами, подняв изрядный переполох, и Надален, к возмущению Отелло, вслух высказал предположение, что их умышленно к этому приучили. Наконец, собак прогнали, куры были спасены, и процессия тронулась.
