Дверь в «контору» опять хлопнула, и на крыльце появился Трубокуров.
Он протянул академику листок бумаги. Никольский быстро схватил его и поднес к глазам. Но прожектор потух, и он сказал:
— Скажите, что вы принесли, профессор?
— Это расчеты, — тихо ответил Трубокуров. — Если бы снижение было начато в течение первой минуты после отцепления и спуск происходил нормально, СЭС была бы уже на земле, западнее нашей станции километрах в двадцати. Но этого не произошло. Очевидно, после отцепления СЭС бросило на значительную высоту. Далее расчет показывает, что если они начали выпускать, газ позже… допустим, на высоте четырнадцати-пятнадцати километров, то СЭС отнесло к востоку на значительно большее расстояние. И, следовательно, обратным потоком ее принесет почти в район самой станции примерно через полчаса… Если же…
— Что «если же», Сергей? — прервал Трубокурова Терехов. Ты хочешь сказать: если же они совсем лишились возможности управлять СЭС?
— Да. Если воздухоплаватели не смогли начать снижаться ни после отцепления, ни после броска вверх, то система опустится лишь после естественного охлаждения газа ночью и его утечки и будет отнесена далеко на восток. И тогда она приземлится по крайней мере в пятидесяти-шестидесяти километрах от нас к востоку, а может быть, и дальше.
— Вот почему я и предложил просить Уральский облисполком организовать поиски. Им ближе, — раздался голос начальника станции. Стоявшие на крыльце не заметили, как он подошел. Я уже сообщил туда. Ну, а нам придется ждать и… надеяться. И еще я сообщил об аварии в институт. Мне ответили, что завтра сюда вылетает комиссия для выяснения причин аварии и что мне придется быть ее председателем.
— Ну, об этом потом! — воскликнул Никольский. — Сейчас наша задача — ехать искать товарищей. Ждать и надеяться не будем. Поедем искать… по всей возможной трассе снижения СЭС на восток…
Дверь в «контору» резко распахнулась, и на крыльцо выскочил дежурный радист:
— Товарищ академик! Пилот «Л-1070» сообщает: «Квадрат Б-17, высота тридцать тысяч метров, обнаружена СЭС. Она медленно снижается».
Глава VII
В ЛОГОВЕ ВЕЧНЫХ БУРЬ
Александров очнулся от ощущений сильной боли в левой руке. А когда сознание совсем вернулось к нему, он ощутил еще и тупую, тяжелую боль, сжимавшую череп и грудь.
«Что же случилось? Ах да, мы отцепились… Поднялись, наверно, на большую высоту, — с усилием разлепляя веки, подумал воздухоплаватель. — А что с Панюшкиным? А что же у меня с рукой? Похоже — вывих».
