– Передавал, Олюшка, передавал, что любит тебя и ждет, но тоже просил не драться, а то ему тоскливо будет.
Ольга зарделась, а Вова посмотрел на сестру с нескрываемым уважением.
Полина Михайловна, довольная произведенным эффектом, долго задерживаться не стала. Поцеловала внучку в многострадальный нос, Вовика добродушно чмокнула в щеку, пригласила на воскресный обед по поводу «без повода» и выдвинулась в сторону дома. Оттуда доносился переливчатый смех Ираиды и, если прислушаться, не менее веселое кухонное звяканье.
Свекровь вошла в дом, но дальше прихожей проходить не стала, увидев в открытую кухонную дверь, как Степан жадно пытается обнять накрывающую на стол Ираиду.
«Господи, – подумала Полина Михайловна, – зачем им дети? Они сами как дети: все не наиграются!»
– Ира. Ира!
Невестка выглянула из кухни с выражением досады на раскрасневшемся лице.
– Вы чего стоите там, мама? Проходите, обедать сейчас будем, – по-родственному скомандовала Ираида.
– Нет, Ира. И не проси: проходить не буду, домой пора. А ты детей-то отпусти, Ира. Ни к чему им в бане-то до ночи сидеть.
– Хозяин – барин, – не удержалась Ираида Семеновна, чтобы не съязвить.
– Не барин, Ира, а ба-ры-ня, – не осталась в долгу свекровь, но, поймав пристальный взгляд сына, стушевалась, поняв, что тому ее ответ не по нраву. – Дело твое, Ира, не обижайся, а только держать детей взаперти непедагогично.
– Ну-у-у, – протянула невестка. – Мы педагогических институтов не кончали…
Степан, почувствовав, что диалог двух горячо любимых им женщин заходит в тупик, решил разрядить атмосферу и примиряющим тоном добавил:
– А не мешало бы…
Сказал и пожалел, потому, видимо, огорчился. Благодарная Полина Михайловна, пытаясь смягчить возникшее напряжение, мигом бросилась на сторону Ираиды и глубокомысленно изрекла:
– Не в институтах, Степа, дело…
И тут же осеклась, ибо фраза ее была также не к месту, как и реплика сына, минутой раньше.
– Где уж нам! – демонстративно воскликнула Ираида и удалилась в кухню.
Степан вышел проводить мать, потупив глаза. Полина Михайловна тоже говорила куда-то в сторону. Условившись о встрече в воскресенье – «как всегда, на обед», – мать с сыном разошлись.
В дом Степан входил как побитая собака.
– Проводил? – грозно спросила Ираида.
Муж торопливо кивнул.
– Тогда садись, обедай.
Села напротив мужа, привычно подперев подбородок ладонью, правда, при этом смотрела нарочито сквозь предателя.
Степан огорченно хмыкнул – промашка, мол, вышла – и осторожно поднес ложку ко рту.
