К счастью, в этот момент машина остановилась, так как Роузмери не знала, чем закончить предложение. Она позвонила в звонок, дверь открылась и очаровательным покровительственным, почти обнимающим жестом она потянула свою спутницу в прихожую. Тепло, мягкость, свет, сладкий запах — все это было ей так привычно, что она никогда об этом не задумывалась, но сейчас она увидела, как все это воспринимает другая. Это завораживало. Роузмери почувствовала себя богатой маленькой девочкой в детской — сейчас она откроет все комоды, распакует все коробки.
— Пойдем, пойдем наверх, — воскликнула Роузмери, страстно желая начать проявлять свою щедрость. — Пойдем ко мне в комнату.
И, кроме того, она хотела защитить это маленькое существо от любопытных взглядов прислуги. Когда они поднимались по лестнице, она решила, что даже не позовет Джейн, разденется сама. Великое дело — естественность!
— Ну, вот! — снова воскликнула Роузмери, когда они дошли до красивой большой спальни с задернутыми шторами, где огонь играл на ее великолепной лакированной мебели, золотых подушках, на примулах и синих коврах.
Девушка остановилась в дверях. Она выглядела ошеломленной. Но Роузмери такое пришлось по душе.
— Проходи и садись, — крикнула она, подтаскивая свое большое кресло к огню. — Мое уютненькое креслице. Проходи и грейся. Ты такая ужасно замерзшая.
— Я не смею, мадам, — ответила девушка и попятилась.
— Ну, пожалуйста!
Роузмери ринулась вперед.
— Ты не должна бояться, правда. Садись. Я сейчас сниму пальто и мы перейдем в другую комнату и выпьем чая, и почувствуем себя уютно. Почему ты боишься?
И нежно она почти подтолкнула худенькое существо к глубокой колыбели кресла.
Но ответа не последовало. Девушка продолжала стоять, как вкопанная, руки по швам и слегка раскрыв рот. Если честно, она выглядела туповато. Но Роузмери не хотела этого понимать. Она наклонилась к ней и сказала:
— Не хочешь снять шляпу? Твои чудесные волосы такие мокрые. А без шляпы чувствуешь себя гораздо лучше, верно?
Послышался шепот, который прозвучал как «Хорошо, мадам» и разбитая шляпа была снята.
— И давай я помогу тебе снять и пальто, — предложила Роузмери.
Девушка встала, но взялась за кресло одной рукой и позволила Роузмери стянуть с себя пальто. Это потребовало усилий. Девушка почти не помогала. Она стояла нетвердо, как ребенок, и у Роузмери в голове промелькнула мысль: если люди хотят, чтобы им помогали, они должны хоть немного в этом участвовать, самую малость, иначе становится трудно. И что ей теперь делать с этим пальто? Она оставила его на полу, и шляпу тоже. Она уже собиралась взять сигарету с камина, как девушка вдруг произнесла быстро, но так легко и странно:
