Тоня вскочила с кровати и, стараясь не шуметь, сдёрнула подушку и одеяло на пол. На простыне было огромное пятнище. Нужно было её застирать, пока никто не увидел. Она сгребла простыню, на цыпочках вышла из комнаты и отправилась в душевую.
Как только она удалилась, Мася шёпотом произнесла:
– Ну ты, Колобок, и вонючка. Дышать нечем.
– А что я? Можно подумать, ты духами писаешь.
– Я в постель вообще не писаю, – огрызнулась Мася. – Так и будем теперь жить в вонище?
– Маська, не накаляй обстановку. Что ты предлагаешь – заложить Колобка? – осадила её Людка.
– Я не против прикольнуться, но, по-моему, этой шуточкой мы только себе хуже сделали.
– Тише, она идёт.
Тоня зашла в комнату и осторожно проскользнула на балкон, чтобы повесить простыню, в надежде, что до утра она просохнет. Вернувшись, девочка занялась матрасом. Стараясь действовать как можно тише, она подняла его и стала переворачивать. Матрас с лёгким шлепком упал на другую сторону.
– Ты чего не спишь?
Услышав голос Людки, Тоня оцепенела.
– Чем это так воняет? – Людка зажгла свет. – Вау, девчонки, просыпайтесь!
– Что такое?
– Что случилось?
Зевая и потягиваясь, девчонки прилежно изображали, что они только что проснулись. По сравнению с Людкой актёрского мастерства им явно недоставало. Фальшь сразу же бросалась в глаза, но Тоня была так закована в панцирь ужаса от всего происшедшего, что даже не заметила наигранности жестов и интонаций.
– Смотрите-ка, Ведьме, оказывается, памперсы нужны, – сказала Людка. – И часто это с тобой?
От парализовавшего её позора Тоня не могла произнести ни звука. Губы у неё задрожали, а по щекам потекли слёзы.
– Ай-ай-ай. Такая взрослая девочка и постель мочит, – покачала головой Людка.
Тоню душил стыд. Она плакала, глотая слёзы, безутешно и беззвучно, как она научилась плакать, чтобы не слышала мать.
– Ладно, не реви. Всякое может случиться, – неожиданно смягчилась Людка.
В момент полного отчаяния эта нежданная искорка тепла показалась Тоне щедрейшим даром. Она бросилась к Людке.
– Миленькая, прошу тебя, не говори никому. Христом Богом молю.
– Тебе что, поклясться? – спросила Людка.
– Нет. Клясться – грех, – приняв её слова всерьёз, помотала головой Тоня.
– Слушай, Ведьма, а как же ты Бога упоминаешь? Разве ведьме положено? – усмехнулась Людка, но видя, как Тоня изменилась в лице, засмеялась: – Расслабься. Шучу. Девки, пойдёмте поможем ей замыть матрас. Не в вонище же спать.
Тоня с благодарностью посмотрела на Людку. Недаром Егор говорил, что она её совсем не знает. Всё-таки Людка была удивительной девчонкой. С виду она казалась расчётливой и жестокосердной, но в самые неожиданные моменты под оболочкой чёрствости в ней проступала доброта.
