–
Только так и
можно
получать
удовольствие
от писательства
и
одновременно
заставлять
себя соответствовать
высоким меркам,
– сказала
мадам Берман.
– Писать надо
не для всего
мира, и не для
десяти
человек, и
даже не для
двух. Пишешь
всегда для
кого-то одного[28].
* * *
–
И кто же этот
один, для
которого
пишете вы? – спросил
я.
Вот
что она
ответила:
–
Возможно, тебе
это
покажется
странным.
Естественно
было бы,
наверное,
если бы этот
человек был
того же возраста,
что и мои
читатели, но
это не так. В
этом и
состоит, мне
кажется,
секрет
успеха моих
книг. Именно
поэтому молодежь
считает их
сильными и
заслуживающими
доверия – я
пишу не так,
как
разговаривают
между собой
два тупых
подростка. В
моих
рукописях не
появляется
ничего, что
не
показалось
бы
интересным и
правдивым
Эйбу Берману.
Эйб
Берман – это,
само собой,
ее
муж-нейрохирург,
умерший семь
месяцев
назад от
инсульта.
* * *
Она
снова
потребовала
у меня ключи
к амбару. Я сказал
ей, что если
она еще хотя
бы раз
упомянет при
мне амбар, я
всем
расскажу, что
она на самом
деле Полли
Мэдисон –
приглашу к
себе
корреспондентов
из местной
газеты, чтобы
те взяли у нее
интервью, и
тому
подобное.
Это, конечно,
чревато не
только
разрушенной
жизнью Пола
Шлезингера:
ко мне на
порог
явилась бы толпа
религиозных
фанатиков,
замышляющих
самосуд.
Я
недавно
наткнулся на
проповедь
одного телевизионного
церковника,
так вот, он рассказывал,
что дьявол в
своей войне с
американскими
семейными
традициями
использует
четыре
оружия:
коммунизм,
наркотики,
рок-н-ролл и
книги,
которые
пишет сестра
дьявола Полли
Мэдисон.
* * *
Возвращаюсь
к переписке с
Мэрили Кемп.
После того, как
отец обозвал
ее еще одним
Вартаном Мамиконяном,
мои
собственные
послания к
ней стали
гораздо
прохладнее. Я
больше
ничего от нее
не ожидал. К
тому же я
взрослел, и
как
следствие
этого больше
не хотел, чтобы
она продолжала
пытаться
стать мне
второй матерью.
Поскольку я
теперь мужчина,
мать мне
вовсе не
нужна, считал
я.
Более
того, безо
всякой
помощи с ее
стороны я
начал
зарабатывать
рисованием,
несмотря на
свой юный возраст,
прямо в нашем
родном
разорившемся
Сан-Игнасио.
Я пошел в
редакцию
местной
газеты,
«Вестник
Лума», и спросил,
нет ли у них
для меня
работы,
которую я мог
бы делать
после школы.
При этом я
упомянул, что
неплохо
рисую.
Редактор
спросил меня,
могу ли я
изобразить
итальянского
диктатора
Бенито
Муссолини –
кстати,
самого великого
человека в
мире с точки
зрения Дэна
Грегори. На
это мне
понадобилось
минуты три,
даже не глядя
на фотографии.
