— Господа! Чтобы не было вам скучно, я прочту парочку веселых стихотворений! Их авторы — молодые, но уже известные московские поэты! Вот одно из них! Очень поучительный стих! Он говорит о том, как хорошо быть октябренком и как плохо быть проституткой!
Он начал читать, подражая той манере, в которой актеры читают Маяковского:
Из борделя по панели идет баба-проститутка!
А навстречу этой бабе два отряда октябрят
Барабанами стучат!
«Здравствуй, тетя-проститутка!» — октябрята говорят.
Тут они ее схватили! Били, били, колотили!
Отвели в ОГПУ.
Там ребяток похвалили, дали детям по рублю…
— Да. Так себе стихотворение, — критически продолжил рыжий. — Или возьмем другую тему. Известно, что в последнее время жены стали чаще изменять своим мужьям, отчего мужья в свою очередь стали сильно нервничать и расстраиваться. Вот что я имею сказать по этому поводу:
Если женщина изменит!
Ты не плачь и не грусти!
Ты сходи поешь пельменей!
Что в пельменной по пути!
Ты поешь побольше лука!
Чеснока поешь сходи!
Подойди, скажи ей: «Сука!» —
Поднатужься и набзди!
Многие смеялись, но общая реакция зрителей оказалась слабенькой. Толпа заметно редела. Рыжий артист прочел еще один стих, но тот оказался совсем уж никудышним и несмешным. В ходе концерта образовалась тихая и скучная пауза, и люди уже собрались было разойтись, но долговязый парень в кепке сумел спасти положение. Закончив сбор денег, он, подбежав к своему толстому партнеру, сделал неописуемый жест руками и всем своим гибким нескладным телом, что вызвало дружный хохот зрителей. Затем он заорал:
— Самые лучшие! Самые смешные! Самые свежие и самые старые анекдоты! Тему заказывают зрители! О чем, господа, желаете послушать? Над кем хотите вы посмеяться?
— Давай любой! — закричал кто-то.
— Любой? С удовольствием! Итак, анекдоты различных народов нашей великой многонациональной страны!
«Сара! — начал длинный, произнося это имя с таким акцентом, будто он всю жизнь свою говорил на идиш. — Ты почистила мои брюки?
— Почистила, Абрам.
— А ты почистила мой пиджак?
— Почистила, Абрам.
— А ты почистила мои ботинки?
— А что, там тоже есть карманы?»
Публика взорвалась. Несколько десятков человек расхохотались на разные голоса. Потом, когда общий хохот стих, один парень из зрителей все еще продолжал гоготать, и смех его напоминал лошадиное ржание, отчего остальные еще больше развеселились.
— Если кроме меня здесь еще есть евреи, — продолжал длинный, — прошу не обижаться. Телеграмма: «Абрам! Твоя Сара уже родила. Вот только мальчика или девочку, я тебе написать не могу, потому что каждое слово стоит три копейки!»
