Мистер Айк посмотрел на мистера Берни, и затем оба молодые человека принялись хохотать, точно я им сказал какую-то необыкновенно забавную шутку.
– Ну, хорошо, хорошо! – заговорил мистер Айк. – Шутка шуткой, а только мы никогда не сделаем дела, если ты не станешь говорить серьезно. Сколько дать тебе за них?
– Восемнадцать пенсов! И не меньше, я знаю им цену.
– А хочешь шесть?
– Нет, восемнадцать, не то давайте их назад. Давайте, я не хочу продавать вам!
– Ну, нечего с тобой делать! – со вздохом произнес мистер Айк. – На тебе деньги и убирайся скорее, пока я не раздумал!
Он положил мне в ладонь семь пенсов, взял под руку мистера Берни и пошел прочь. Я ухватился за его пальто.
– Мне надо еще одиннадцать пенсов! – кричал я. – Не то отдайте мне чулки и сапоги!
– Да ты с ума сошел! – воскликнул мистер Берни. – Мы можем купить новые сапоги гораздо дешевле!
– Да тут еще чулки.
– А! Чулок я и не заметил. Посмотрим, какие такие чулки!
Мистер Берни вытащил чулки из сапог, внимательно осмотрел их и затем сказал:
– Ну, нечего делать, ты, кажется, мальчик хороший, мы тебе прибавим цену, дадим шиллинг за все.
– Нет, я не хочу, мне надо восемнадцать пенсов. Я бы и этого не взял, кабы не был так страшно голоден!
В эту минуту мы подошли к маленькой, грязной мелочной лавочке. Она еще не была заперта, и на окне ее лежало несколько больших хлебов и кусок холодного вареного сала.
– Это ты врешь, что голоден, – прищурился мистер Айк. – Если бы ты вправду хотел есть, так ты бы обрадовался шиллингу! Ведь за четыре пенса можно купить огромный кусок хлеба с этим салом!
Ужасно соблазнительно было смотреть на это чудесное сало в окне лавки. Я был так голоден, что, кажется, мог бы съесть весь кусок до последней крошки. Однако отдать сапоги за такую неподходящую цену мне не хотелось.
– Мне надо восемнадцать пенсов, – повторил я.
– Экий ты, однако! Ну, уж если тебе так нужны эти деньги, так поищи, нет ли у тебя еще чего продажного: носового платка, ножичка или чего-нибудь такого. Посмотри-ка в кармане!
– Нечего мне смотреть, у меня только то и есть, что на мне надето.
– Ну, что же? Мы все покупаем, – сказал мистер Берни. – И можем дать тебе за платье не восемнадцать пенсов, а восемнадцать шиллингов. Продавай!
Неужели они в самом деле дадут за мое платье восемнадцать шиллингов? Да я рад был продать его и за половину этой цены, оно ведь только стесняло меня.
– Как же я буду продавать платье здесь, на улице? – заметил я.
