— Почему ты так думаешь? — удивился я.
«Неужели, предсказание пернатой ведьмы сбылось?»
— Я учусь на адвоката, — шутливо вскрикнула Лиза. — Всем известно, что адвокаты — самые бессовестные люди, — она немного помолчала, робко опустив глаза. — Прости меня за то, что я запретила тебя кормить. Не знала, что ты существуешь. Думала, все надо мной прикалываются. Скажи честно, ты на меня сердишься? — она внимательно посмотрела на меня. — Мне, правда, очень стыдно…
Ее широкие губы слегка вывернулись.
— Можно ли сердиться на радушную хозяюшку? — я остановился.
— Я компенсирую неустойку, — Лиза закрутилась, раскинув руки. — Поверь, ты будешь купаться в крови.
— Но я вовсе не испытываю желания в ней купаться, Лизонька. Мне бы только наполнить живот.
— Ну почему, Тиша? Искупаться было бы прикольно, — девушка мимолетно коснулась моих холодных пальцев и спрятала руку за спиной.
Мы продолжили путь.
— А тебе хотелось бы поплавать в холодном борще? — в моем голосе проклюнулся зародыш раздражения. — Лично я так считаю: еда создана для того, чтобы ее есть, а реки с морями и озерами созданы для того, чтобы в них купаться.
— С тобой интересно болтать, — Лиза мельком обернулась. — Нет, правда.
— Благодарю за комплимент, — я придержал перед ней дверь прохладного цеха, занятого разобранными механизмами.
— Здесь, уж извини, Тиша, не свежатинка. Это мы приберегли на кровяную колбасу, — Лиза подошла к пластмассовому баку и похлопала его по крышке. — С рогаликов… Мы так зовем крупный рогатый скот, если ты не в курсе. Короче, тут все твое, — она обезоруживающе заглянула в мои глаза. — Ешь. Приятного аппетита. Не буду стоять у тебя над душой и портить тебе настроение.
Девушка отступила на пару шагов и прислонилась к конвейеру.
Неудобно было питаться в ее присутствии. Но и выгнать ее из цеха я не посмел, а на борьбу с голодом не осталось сил.
Я отвернул крышку бака, наклонил его и, задержав дыхание, глотнул содержимого. В то же мгновение голод окончательно меня поработил. Угощение показалось мне достаточно вкусным, несмотря на то, что кровь на самом деле была не очень свежей, и некоторое время находилась вне холодильной камеры. Но я был счастлив получить и такую пищу, инстинкт выживания поборол дворянскую привередливость.
Не производя над собой усилий, чтобы оторваться от пластмассовой жертвы, я долго пил кровь. Мои редкие мысли отражали процесс питания, я старался прислушиваться только к себе — к равномерным вдохам и выдохам, к учащающемуся сердцебиению, к разливающемуся по телу теплу жизни, согревающему прохладную жидкость, которой во мне становилось все больше. Присутствие рядом постороннего существа раздражало мою «систему оповещения об опасности», и хоть я не заострял внимания на девушке, находившейся недопустимо близко, я непрестанно ощущал на себе ее внимательный взгляд. Хозяйка мясокомбината наблюдала за мной…
