— Нет. По специфики работы.
— Что ж это за работа такая?
— Вот об этом мы и побеседуем с Вами вечерком, ежели договоримся.
— Увы, не договоримся.
— Ваше право. — Вздохнул водитель.
— Любопытство — не порок, а такое хобби. — Усмехнулся я, цитируя старую песенку.
— Странное это свойство — Любопытство. — Продолжил водитель.
— Разумеется, странное. Если не сказать больше. — Поддержал я разговор. — Из любопытства люди совершают странные и опасные вещи. Пандора открыла доверенный ей ларец, жена Синей Бороды вошла в запретную комнату, учёные расщепили атом. Куда ни посмотришь — сплошные беды из‑за этого любопытства. И если в древности опасность грозила лишь самим любопытным, то последнюю сотню лет — всему человечеству. Один любопытный учёный становится опаснее целой армии. Порой я думаю, что природа опомнилась и дала задний ход…
— Это я уже где‑то слышал.
— Возможно. В одной книжке читали.
— Да. Читал.
— Понравилась?
— Нет.
— Почему?
— Трудно сказать…
— А может именно потому, что люди на самом деле стали всё меньше и меньше проявлять любопытство? В хорошем смысле, здоровое любопытство. И Вы в том числе?
— Не думаю. В самой книге нет зерна.
— Хм. Нельзя в каждой книге зёрна сеять. Запас их может кончиться.
— Шутите?
— Нет. Ведь обратите внимание на окружающих… Возьмите любого прохожего!.. Давайте остановимся и спросим, о каких научных достижениях современности вы знаете? И в ответ ничего не услышите. Их, современных жителей, совершенно не интересует наука. Они обмельчали! Они полюбили всё обыденное и упрощённое. Телесериалы, где всё известно заранее. Книги, где всё понятно изначально. Еду, которая не вызывает никаких вкусовых ощущений, не говоря уж о цвете и запахе.
— Новости, где не говорят ничего неожиданного. — Продолжил водитель.
— Правильно! Как будто сорвали стоп‑кран!
— А сами‑то? Несколько минут назад?
— Согласен. — Кивнул я. — Мы живём с предсказуемыми женщинами, наши друзья рассказывают нам бородатые анекдоты, наш Бог скован догмами. Противно…
— И Вам это нравится.
Разумеется, нет.
— Тогда почему отказываетесь от моего предложения?
— Я устал.
— От жизни или от любопытства?
— От всего.
Оставшееся время до гостиницы прошло в полном молчании. Каждый думал о своём. Лишь когда я захлопнул дверцу, из машины послышалось:
— А все ли разучились удивляться? Может быть, это только Вы дёрнули стоп‑кран? Для самого себя? Может быть, это Вы остановились? И убеждаете себя, что остановился весь мир?
— Не повторяйте чужих мыслей. — Сказал я. — Тем более из книг, которые Вам не нравятся.
