По проселочной дороге мчались две машины, оставляя позади густой хвост пыли. Она оседала медленно, лениво… По обеим сторонам дороги убранные и не убранные еще поля пшеницы. Она очень низенькая, колос у нее мелконький, и все растения от жары и пыли потемнели, поскучнели…
В головной машине рядом с шофером сидел рослый, плечистый человек с очень строгим лицом, в очках с золотой оправой. Он следил за пробегавшими полями, плотно сжав свои тонкие губы. Но вот он спросил:
— Неужели у вас везде такие плохие хлеба?
— Засуха, — негромко ответил сидевший позади секретарь Омского обкома партии. — Все районы охватила…
Высокий гость из Москвы весь день провел на полях области. Побывал в самых южных районах, граничащих с землями Северного Казахстана, а теперь держал путь в центральные, лесостепные районы области.
— Все же засуха очень сильной была, — повторил секретарь обкома. — Даже старожилы не помнят такой сильной.
Казалось, высокий гость из Москвы удовлетворен этим объяснением. Он не задает больше вопросов, его строгие глаза теперь устремлены в сторону показавшейся защитной лесной полосы с высокими, стройными березами.
— Замечательные березы, — одобрительно произнес он, и его строгие глаза сразу как-то подобрели. — Наверное, лет двадцать, как посажены березки-то? — обернулся он к секретарю обкома.
Тот в свою очередь глянул на соседа — директора совхоза «Боевой». Директор понял этот взгляд, заспешил:
— Да, около двадцати… — Проведя правой рукой по гладко выбритой голове, добавил: — Наш главный агроном Климанов начинал их сажать, а он в совхозе уже двадцать лет.
— Как зовут вашего агронома? — поинтересовался москвич.
— Николай Михайлович Климанов, — ответил директор. — И жена его, Мария Терентьевна, в совхозе с момента окончания института. Она у нас семеноводством занимается.
— Это отлично, когда агроном в одном хозяйстве двадцать лет, — совсем мягко заговорил москвич. — Это замечательно! Но только… А плоды где? — теперь уже строже глянул он на директора. — Урожай где? — Он перевел взгляд на секретаря обкома.
Однако этот строгий взгляд совсем не смутил директора.
— А вот за этой самой защитной полосой и плоды можно посмотреть, — ответил он. — Наша земля оттуда начинается. А это — поля соседей…
Скоро головная машина нырнула под сень развесистых берез защитной полосы. Вблизи березы казались поскучневшими, их листочки сильно припудрены пылью. Но за березами показалось… просторное поле рослой, веселой пшеницы.
