– Но тебе никогда бы не позволили говорить с нашей мамой. Ведь все знали, что вы родные сестры. Члены Совета наверняка бы заподозрили, что ты будешь обращаться с ней мягче, чем с другими.
– Совсем даже наоборот, – возражает мне Майра. – Они решили, что я как раз могу лучше прочих знать, что именно надо говорить Океании, чтобы та сломалась. И они понимали, что такие вещи, возможно, даже тяжелее слышать от родной сестры.
Я не хочу знать, что́ моя тетя говорила тогда маме, но она считает нужным сообщить мне это.
– Я сказала Океании, что муж никогда ее не любил, что ее дети умрут молодыми. – Майра закрывает глаза, она словно бы смакует каждое слово. – Я сказала ей, что она хочет стать Верховной Жрицей не бескорыстно, но потому, что жаждет власти и наживы. Я рассказывала сестре о том, какие жуткие, просто чудовищные вещи люди творят друг с другом. Я заявила ей, что она никогда не была мне дорога.
Майра открывает глаза. В них тьма, да такая глубокая, что даже мне становится не по себе, хотя я прекрасно знаю, чего можно ожидать от этой женщины. А она между тем продолжает свое повествование:
– Я не сдерживала себя, и это сработало. Способность Океании противостоять сиренам впечатлила жрецов и членов Совета. Она единственная устояла перед всеми сиренами, включая и собственную сестру. А ведь у нее не было врожденного иммунитета, как у некоторых. Так что своей способностью контролировать себя она обязана исключительно мне. Все годы, пока мы росли вместе, я учила Океанию противостоять сиренам. – Тут Майра улыбается. – Хотя, возможно, мне следовало бы признать и твои заслуги, Рио. Она отлично научилась противостоять собственному ребенку.
Мне больно слышать такое, и Майра знает об этом. Но я не позволю ей манипулировать мною. Я помню, что мама никогда не отказывала мне, когда понимала, что я действительно в чем-то нуждаюсь. Да, она пыталась уберечь меня, однако не скрывала от меня правду.
– Без меня твоя мама никогда бы не стала Верховной Жрицей, – заявляет Майра. – Я помогла Океании стать той, кем она всегда мечтала стать.
Я не верю Майре. Мама стала Верховной Жрицей благодаря своим собственным заслугам.
– Конечно, ей было больно, – говорит Майра. – Она знала, что так будет, но не понимала, насколько тяжело будет услышать все это именно от меня. После того дня Океания стала меньше думать обо мне. Она боялась. Но иначе было нельзя. Если бы я не сделала того, что сделала в тот день, твоя мама никогда бы не стала Верховной Жрицей, а ведь именно к этой цели она и стремилась всю свою жизнь.
