Естественно, я чертовски устал, но какой молодой человек будет в том признаваться юной девушке?
— Не беспокойтесь, — торопливо ответил я, — хотя дорога была и трудной, я вовсе не утомлён.
— И всё же советую вам немного отдохнуть, прежде чем мы начнём беседовать по существу дела. Пойдёмте, я проведу вас в ванную, вы сможете освежиться. Правда, горячей воды давно нет, да и холодная бывает редко. Водопровод не работает, я солью вам из кувшина. Зато вода прямо из колодца, ледяная!
Я согласился. Мы прошли в крохотную ванную, и, наклонившись над мойкой, я сложил ладони, ожидая, что хозяйка нальёт в них воды.
— Думаю, что вам лучше раздеться хотя бы до пояса. — Я уловил в её тоне лёгкую насмешку. — А вообще-то я, прежде чем идти сюда, искупалась бы в Дону.
Я смущённо молчал. Немного поколебавшись, сиял рубашку: по натуре я был очень застенчив и стеснялся обнажаться в присутствии женщины.
— Да вы не смущайтесь! — послышался её короткий смешок. — Неужто война не успела вытравить в вас чувство стыда?
Вопрос этот показался мне нескромным и неэтичным. «Кажется, из тебя война уже начисто вытравила всё на свете», — с неприязнью подумал я. Мне никогда не нравились женщины с грубыми манерами, забывающие о том, что они женщины. И поэтому ничего не ответил.
— Обещаю вам быть такой же целомудренной, как и вы. — Теперь уже в открытую засмеялась она, чем привела меня в ещё большее смущение. — Честное слово, на войне целомудренность дорого стоит, она столь редка, что всё время поднимается в цене. И всё же снимайте-ка свою рубашку, вымойтесь хорошенько, воды у меня хватит. Сразу почувствуете, что словно заново народились на свет.
Я повиновался. Она была права: я ожил под струями холодной воды и был благодарен ей за настойчивость.
Обтёршись мохнатым полотенцем, я хотел было уже выйти из ванной.
— Вы не снимете усталости, пока не вымоете ноги, — сказала хозяйка. — И чтобы не пробуждать в вас чувство стыдливости, оставляю вас одного и жду в гостиной.
Вернувшись в гостиную, я увидел уже накрытый стол. Тут не было деликатесов, зато было то, что я любил с детства: в тарелках оказалась самая настоящая окрошка!
— Да вы просто волшебница! — воскликнул я. — Так угадать мои желания!
— Да, я — волшебница, — с гордостью подтвердила она. — И в этом вы ещё не раз убедитесь.
Мне так хотелось поскорее приняться за окрошку, что я не придал особого значения её словам.
— Чувствуйте себя как дома, — пригласила она, и я без принятых в таких ситуациях церемоний быстро уселся за стол и взял деревянную расписную ложку.
