Сегодняшние споры очень похожи на те, что велись сто лет назад: Россия – европейская держава или азиатская? С кем дружить – с Западом или Востоком? Кто нам друзья, а кто враги? И сто лет назад в России не могли найти единого ответа на этот вопрос.
Россия принадлежит и Европе, и Азии. Но смотреть в противоположные стороны трудновато. Политики и дипломаты начала XX века делились на тех, кто считал, что Россия – прежде всего европейское государство и нужно учитывать мнение Европы, и на тех, кто уверился, что страна идет особым путем и Западу не следует совать нос в российские дела.
Но в XX век Россия вступила куда более уверенной в себе, чем она начала век XXI.
21 февраля 1913 года с невероятной пышностью отмечалось 300-летие царствования дома Романовых. «День празднования, – записал в дневнике Николай II, – был светлый и совсем весенний. Настроение было радостное».
У власть имущих не было сомнений в том, что так будет и впредь. Революция 1905 года, напугавшая царский двор, осталась в прошлом. Мятеж был подавлен. Смутьяны казнены, отправлены в Сибирь или бежали из страны.
Торжественные литургии и благодарственные молебны, на которых читалась специально составленная молитва, начинавшаяся словами «Крепость даяй царем нашым Господи», военные парады, торжественные балы у губернаторов и градоначальников, благодарственные слова императорскому дому неопровержимо свидетельствовали о процветании империи. Казалось, решительно ничто не помешает российской монархии в 2013 году с еще большим блеском отметить 400-летие дома Романовых.
«Если можно жить где-либо счастливо, то это, конечно, в России, – писал когда-то Леонтий Васильевич Дубельт, начальник корпуса жандармов и управляющий III отделением собственной его императорского величества канцелярии. – Это зависит от тебя; только не тронь никого, исполняй свои обязанности, и тогда не найдешь нигде такой свободы, как у нас, и проведешь жизнь свою, как в царствии небесном».
Великий князь Александр Михайлович, двоюродный дядя Николая II, вспоминал:
«Иностранец, который посетил бы Санкт-Петербург, почувствовал бы непреодолимое желание остаться навсегда в блестящей столице российских императоров. В Европейской гостинице чернокожий бармен, нанятый в Кентукки, на сцене Михайловского театра актрисы-парижанки, величественная архитектура Зимнего дворца – воплощение гения итальянских зодчих, белые ночи, в дымке которых длинноволосые студенты спорили с краснощекими барышнями о преимуществах германской философии».
