НАВСТРЕЧУ СРАЖАЮЩИМСЯ ВОЙСКАМ
Господи, госпо-о-о!..
Рев моторов гитлеровских самолетов над нашими головами начал стихать, когда в эхо взрывов последних бомб вторгся пронзительный, полный отчаяния женский крик.
«Почему она так кричит?» — пронеслось у меня в голове. Я чувствовал, как нервно ходят желваки на моих скулах, а рот наполняется чем-то липким. Я сплюнул.
— Кровь, — констатировал я удивительно спокойно. — Наверно, язык порезал, — успокоил я Казика, увидев немой, беспокойный вопрос в его широко открытых глазах. Лицо Казика было бледным, с высокого лба стекали большие капли пота, он весь дрожал.
— Господи, люди, люди-и-и!..
Голос женщины взывал по очереди то к богу, то к людям. Он доносился откуда-то сзади, из-за воронки от бомбы, в которой лежали мы, прижавшись к влажной земле.
Привычку искать в такие минуты спасения в свежих воронках я приобрел в сентябре 1939 года, когда нашу роту неоднократно бомбили фашистские самолеты. Тогда-то в районе Дыновско-Перемышльской возвышенности, сразу же после занятия нами обороны перед Саном, командир нашей роты поручник Гоздзик учил нас, что бомбы и артиллерийские снаряды врага не так уж страшны… Дважды в одно и то же место они никогда не попадают, поэтому главное в таких случаях — это уметь спрятаться. Самое безопасное место — свежие воронки… Поручник воевал в польских легионах и рассказывал нам, семнадцати —, восемнадцатилетним, что не раз бывал в таких переплетах. Я же относился к числу тех, которые свято верили словам своего командира. И лишь со временем я убедился в том, что поручник не всегда бывал прав. В частности, и с этим «непопаданием»…
