— Первая — за свет.
— И чтоб не спозаранку, — ляпнул я, но бокал в руки взял. Не хватало только в последний вечер разборки устраивать.
— Ну, тебе виднее, — примирительно ответил лучник и одним глотком оприходовал весь бокал.
Вино оказалось белым, крепленым и редкостной кислоты. Ничего, я крепленые уважаю, даже кислые. Не успело пройти легкое тепло от первой порции, как Меченый стал разливать заново, после чего снова встал и продолжил.
— Первые три подряд, как повелось.
— Как? А можно я буду по чуть-чуть? — пискнула Така.
— А смысл? У нас вина много, Высшие помогли. За них и выпьем. За Высших.
Все встали, встал и я. И опять ляпнул:
— За меня, значит, — и выпил до дна.
Логор ругнулся. А потом неожиданно даже для меня выдал:
— Значит, за тебя.
И выпил. До дна. Вот, кажется, мелочь, а на душе теплее.
— А третий я скажу, — я не знаю, за что здесь принято поднимать третий тост, но у меня третий тост за любовь. Традиция, все же. А то, что прежние традиции должны были остаться в том, потерянном мире, так кому, кроме меня это решать?
— За любовь, — но выпить не успел, Меченый добавил быстрее:
— И чтоб побольше, — и осушил до дна свой бокал.
А Логор хохотнул:
— Вот за это и дважды можно выпить.
И мы выпили еще раз за любовь, начав вторую бутыль. А потом я учил их пить на брудершафт, играть в бутылочку и целоваться по-французски. Командир танцевал замысловатый «танец с красоткой», посадив темноволосую Анату к себе на правую руку, а Меченый отбивал ритм пальцами по столу. Ему помогали звон пустых бокалов и я, у которого еще в детстве медведь здорово потоптался на ушах. А девчонки подпевали что-то незнакомое. Получалось все вместе здорово, бездарно и весело.
Мы танцевали вокруг стола их странные танцы, больше напоминающие пляски каких-нибудь пропавших народов вокруг добычи. Меченый вытащил из блюда яблоки, отошел к двери и стал оттуда бросать их обратно к остаткам так и неопознанной, но вполне себе вкусной птицы. На спор. Опытная рука ни разу не дала сбой, все метнув точно в цель, после чего лучник авторитетно заявил, что выпили мало, а Логор разделся до пояса и полез на стол танцевать отступные. Угорев с новоиспеченного стриптизера, я показал как танцевать вальс, и оказалось, что кружится в вальсе без музыки не многим хуже, чем под аккомпанемент фортепиано с оркестром. А на десерт был дуэт Меченого с Таей.
Когда поздно ночью мы расходились по комнатам, я неожиданно осознал, что впервые за долгие месяцы этого кошмара куда-то отступили и боль, и горечь, и желание «разрушить этот мир до основания, чтоб затем».
