Служба или не служба — неважно. Благодаря ему продолжается земное существование Алены Вяземской, Ленки Петровой, обычной девушки, а не какой-то там русалки.
— Грацие, синьор, — проговорила Алена, и это было все, что она помнила из итальянского.
Его нахмуренное, встревоженное лицо разгладилось, по тонкому красивому лицу разлилась счастливая улыбка, а глаза как будто изменили цвет, из серо-стальных превратились в ярко-синие.
— Не за что меня благодарить.
Он в самом деле ответил по-русски или опыт работы над портретами помог Алене прочесть смысл сказанного по его мимике?
— Слава Богу! —добавил загадочный венецианец, теперь уже точно на ее родном языке, с легким московским аканьем, без каких бы то ни было признаков итальянского акцента.
Русский спасатель, специально обслуживающий русских тонущих курортников?! Для каждой нации — свой пляжный работник...
Тьфу! Бред какой-то... бред сивой кобылы в яблоках... И почему-то в голове навязчиво вертится кличка этой выдуманной, несуществующей кобылы — Маруся...
Что-то привиделось девушке, пока она находилась между жизнью и смертью, а что именно — припомнить она никак не могла. Родовая память — она включается неожиданно и так же внезапно захлопывает доступ в свою сокровищницу.
Ну и не надо! Достаточно бреда и фантазий!
Все самое страшное позади, можно и нужно возвращаться к нормальной жизни.
— Вы что, из России? — спросила Алена у незнакомца.
Он, услыхав родную речь, был удивлен не меньше, чем она:
— А вы что, тоже оттуда?
— Ага. Только вчера приехала. Вы, наверное, эмигрант?
— Нет. Скорее, путешественник. Как вы себя чувствуете?
— Еще не знаю.
Она прислушалась к своим ощущениям.
Вроде бы все нормально, только... с грудью творится что-то странное. Туда должна бы падать тень от тента, а, несмотря на мокрый купальник, тепло, слишком тепло, даже горячо.
Алена приподняла голову.
Какая наглость! Ладони «путешественника» покоились прямо поверх узеньких полосочек ее откровенного бикини.
Но самым для нее ужасным, самым постыдным и невыносимым было то, что ей такое нахальство показалось приятным!
«Утопленница-распутница, — подумала она о самой себе с неприязнью, уничижительно. — Недаром поверье гласит, что русалки бессовестно заманивают в свои сети мужчин... Но я не русалка, и я его не заманивала! Даже не пыталась! Просто тонула, а он... он воспользовался...»
Резким молниеносным движением — откуда только силы взялись, ведь только что лежала пластом! — она сбросила со своего тела мужские руки:
