Поднажал. Дверь тихонько застонала. Римо чуть сдвинул пальцы, нашел другую точку. Снова нажал. Всякий раз дверь тихонько постанывала. Причем поверхность из прочной толстой стали постепенно утрачивала свою гладкость и теперь рябила, словно по ней прошли мелкие волны.
Трижды прошелся он пальцами по стальному диску, и, когда дверь сейфа стала напоминать гигантский цветок из множества морщинистых лепестков, ему удалось обнаружить признаки двух огромных металлических петель. Тут уж дело пошло споро. Он стал бить по одной из петель кулаком – на каждый удар металл откликался все более высоким вибрирующим звуком и наконец поддался. Белый мастер Синанджу сумел искусственно вызвать такое явление, как «усталостное разрушение» стали.
Дверь вывалилась и с грохотом обрушилась на пол.
Римо заглянул в образовавшийся проем.
Оттуда на него уставились три пары угольных глаз на черных мордашках. Смазливые мордашки и огромные, миндалевидные, весьма экзотические очи.
Причем исключительно до того момента, пока они не разглядели незнакомое белое лицо. Тут глаза вмиг округлились от изумления и страха.
И тотчас сверкнули очереди трех автоматов Калашникова.
Пули в белого незнакомца летели сразу из трех стволов. Они рикошетом отлетали от стен и стальной дверцы сейфа, вонзались в деревянные планки. Их свист сопровождался диким визгом трех молодых африканок.
– Где он, этот белый? – спросила Персефона, всматриваясь в клубы пыли и пороховой гари.
– Не знаю, – ответила Эвридика и сменила кассету в плейере.
– А может, мы его так распотрошили, что от него остались лишь крохотные кусочки белого мяса? – предположила Омфала.
Но, выбравшись из убежища, девушки увидели, что в том месте, где минуту назад стоял белый, нет ни единой капельки крови.
– Промахнулись! – сердито прошипела Эвридика.
– Как мы могли промахнуться? Это же настоящие русские Калашниковы, не какое-то там китайское пулеметное дерьмо!
– Автоматное, глупенькая, – поправила ее Персефона.
Шорох, донесшийся из глубины сейфа, заставил их вздрогнуть.
Белый тут, в хранилище! Он спокойно вскрывал стоявшие здесь ящики с яблоками. И что самое удивительное, делал это необычайно легко, несмотря на то, что они были заколочены с помощью специального пневматического молотка десятидюймовыми гвоздями.
Гвозди скрежетали и постанывали, издавая, по всей видимости, те же звуки, что и мятежники во время пыток. И на милых личиках трех сестер непроизвольно возникли мечтательные улыбки.
