Вслед за этим появился разрез желто-черной человеческой головы, поделенной на множество пронумерованных аккуратных отсеков с надписями по-немецки (из-за чего голова делалась похожей на камеру хранения – или непотопляемый корабль). Потом – сложный орнамент, словно скопированный с купола среднеазиатской мечети.
Рассматривая эти малопонятные, но занимательные изображения, мы шли вверх. Почему-то с каждым витком лестницы я чувствовал себя все беспокойнее.
Наконец Юка дернула меня за рукав.
– Что?
– Высота, – сказала она шепотом. – Мы чересчур долго идем.
Я понял причину охватившей меня тревоги. Юка была права – снаружи казалось, что в башне от силы четыре или пять этажей, но мы поднялись уже намного выше.
Я попытался выглянуть в окно, но оно было слишком высоко над лестницей: даже подпрыгнув, я увидел только клочок серого неба.
– Может, спустимся? – предложил я.
Тут же раздался грохот рушащейся кладки. Башня содрогнулась – часть лестницы за нашими спинами провалилась вниз, и в воздухе повисла белая пыль. Теперь спуститься было трудно.
– Они нас слышат, – сказала Юка.
– Кто «они»?
Юка пожала плечами. Мы пошли вверх быстрее.
Рисунки на стенах были все так же безумны и занятны, но в них стала появляться сквозная тема: медиум, делающий странные пассы руками. Иногда от его пальцев отходили пронумерованные и подписанные по-немецки стрелки, иногда – лучи света, иногда – какие-то пузыри с заключенными в них людьми и предметами.
Этот медиум был то мужчиной, то женщиной. Его наряды менялись от камзола до мантии. Он направлял свои пассы то на зрительный зал, полный господ и дам в вечерних туалетах, то на штормовое море, то в звездное небо… И еще на серпантине стены несколько раз повторился этот египетский глаз, отчего-то напоминавший мне не о древних тайнах, а о боевой росписи жриц любви.
Мы уже перестали считать этажи, когда лестница кончилась полутемным тупиком. Сверху был потолочный люк на петлях. В стене – скобы лестницы. Поднявшись по ним, я постучал в люк и подождал, но ответа не было. Тогда я откинул его и решительно полез в ударивший сверху луч света.
Я ожидал, что наверху будет маленькая комнатушка. Например, мастерская художника (так казалось после всех этих рисунков на стенах). Ну, или банальное узилище с рухнувшей крышей – в общем, что-нибудь романтическое. Но от невозможности того, что я увидел, у меня закружилась голова.
Я оказался в просторном и светлом дворцовом зале. Его потолок блестел золотыми кессонами, а в окнах был виден парк со скульптурными фонтанами. Пол покрывала несимметричная мозаика из разноцветного камня.
