Счастье рядом | страница 56
— Нет, вы все-таки отвечайте, куда на ночь глядя? Андрей снова не мог сказать ничего определенного, и тогда обе женщины принялись уговаривать его пойти на именины к подруге Людочки.
— Неудобно и поздно, — начал было отговариваться Андрей, но Людочка ничего и слышать не хотела. Другое дело, если Андрей Игнатьевич спешит, а коли он свободен, пусть безо всяких разговоров идет с ними. И Людочка, подхватив Андрея под руку, потянула его за собой.
— Вот как вашего брата окручивают, — смеялась Александра Павловна. — Меня, правда, подобным же образом уговорили. Бедовый вы человек, Людочка.
— Не бедовый, а жизнерадостный. Ну чего хорошего в вашей постоянной серьезности? Весь вечер ни в публику не вышли, ни в буфет. Этак лучше и на концерты не ходить. Правда ведь, Андрей Игнатьевич?
— Не знаю...
— Ну вот, еще одна живая мумия объявилась. Придем к Рине, я вас растормошу.
Когда они подошли к дому, где жила именинница, ни в одном окне не оказалось света. Небольшой деревянный флигель и весь двор были погружены в сон. Но это нисколько не смутило Людочку. Она принялась колотить в дверь кулачками так сильно, что где-то в соседнем дворе четко захлопало эхо. Наконец в узком надверном окне вспыхнул свет, и нервный женский голос спросил:
— Людка, ты?
— Я, Рина, открывай, — и Людочка обернулась к Андрею и Александре Павловне, ободряюще кивнула им головой.
Дверь открылась, и все трое оказались в узком коридорчике, в котором нестерпимо пахло квашеной капустой и карболкой. Рыжеволосая Рина в черной, небрежно застегнутой кофте и узкой юбке шла впереди и напряженно перешептывалась с Людочкой.
Оказалось, что гости уже разошлись. Остался только приятель Жеки — сестры Рины, который много выпил и спал теперь в соседней комнате.
Рина включила настольную лампу, и свет ее вырвал из темноты небольшой круглый стол, покрытый грубой клеенкой, потускневший от времени комод и низенькую кушетку, на которой спал мальчик лет восьми. В смежной комнатушке стояли две кровати: одна небольшая, железная, была втиснута между стен поперек, другая двуспальная никелированная, занимала, очевидно, комнату во всю длину. Андрею видна была лишь спинка кровати. Между поблескивающих никелировкой прутьев виднелась одна большая нога в рыжем носке и одна маленькая, голая, видимо, Жеки.
При виде этой картины Андрей почувствовал отвращение. Он переставил стул, и теперь перед ним оказалась кушетка, на которой лежал мальчик. Его большие карие глаза были широко раскрыты и устремлены в какую-то неопределенную точку наверху.