– Так мы ловим убийцу или бумаги строчим для показухи?
– Не передергивай. Можешь заниматься машинами, но мне не мешай…
7.
Через несколько дней поздним вечером Матвиенко, позевывая, сказал Степанову:
– Знаешь, Кравец, конечно, редиска. Но, похоже, он прав и мы с тобой не в цвет рыли. Говорил же я, что местные тут ни при чем. Да и пацан в марках машин путается.
Степанов, у которого от бессонницы резало глаза, в очередной раз переворошил кипу справок и объяснительных – материалы проверки владельцев оранжевых «Москвичей». Фигурант находился там-то, занимался тем-то…
– А насчет цвета… – Матвиенко опять широко зевнул, – Я специально загнал ночью под тот фонарь оранжевую легковушку. И знаешь что? Под фонарем оранжевый цвет почти зеленым кажется.
– Н-да… Значит, от постов ГИБДД на трассе тоже ждать нечего.
Игорь позвал к себе – ужинать и отсыпаться. Когда сели за стол, единственную бутылку «Господ офицеров» прикончить не хватило сил. Жена Игоря прикрикнула на приятелей:
– Ложитесь, я постелила. А то носами в тарелки попадаете.
С хозяйкой спорить не стали, потому что после бессонных ночей спать хотелось зверски.
8.
Серый с корешами теперь оттягивались за всю фигню. Раньше тусовались в подъезде, так этот старый козел с четвертого этажа выскочит, варежку откроет: накурили, наплевали! Ментовкой грозил. Ага, испугались, щас! Серый ему и почтовый ящик поджигал, и замочную скважину дерьмом замазывал. Но таким мозги не вправишь, их зарывать надо.
А тут Серый засек, что в школьном бассейне задняя дверь – фанерная. Прикол! Все окна и двери в решетках, а тут отодрал филенку и заходи! Серый и зашел. Сторожей теперь в школе по безденежью не держат, а бассейн все еще рабочий и вода в нем не холодная. Серый свистнул корефанов. Те глянули и решили: «на сухую» нырять стремно. Сгоняли в круглосуточную лавку, взяли пива, чего покрепче и прорезвились до утра. Уходя, филенку поставили на место. И так теперь почти каждую ночь.
Но на этот раз покатило не в кайф. Денег было только на «дуру» крепкого «Пита». Окунулись, перекинулись в картишки. Скукота. Мося вспомнил, что матушка дома замутила бражку, можно черпануть, и начал одеваться. За ним остальные.
После влажного тепла ночной мороз больно кусал щеки. Соседние пятиэтажки стояли темные – поздно, дрыхнет народ. Над школьным крыльцом горела одинокая лампочка, освещая пустынный двор. Компашка направилась к воротам.
– Тихо! – Серый остановился и предупреждающе поднял руку.
