Теперь засмеялся Ротко, и Хелье, закатив глаза, ушел в угол и сел там на ховлебенк.
– Сейчас, – сказал Дир, поднимаясь с полу, – сейчас я приготовлю пожрать. А может с вечера чего осталось. – Он засмеялся. – С вечера, с вечера … астер ты меченый … не смотри, а в печь ее … Такая скоморошина … нынче в Киеве все поют, – объяснил он. – Говорят, сам Валко-поляк их сочиняет. Глупо, но смешно. Ага, вот еще пара стегунов есть … разогреть их, что ли? Ротко! Ты, говоришь, огонь разводить умеешь. Вот и разведи.
– Дело закончил? – спросил Хелье.
– А как же, – откликнулся Дир, возясь с котелками и плошками. – Дело прежде всего. Уи. Ха-ха-ха-ха-ха!..
– Ты теперь … Да заткнись же ты! … Ты теперь, стало быть, свободен?
– Как зяблик. Ну, правда, нужно ехать в Киев, рапортовать. Но время терпит.
– Обратно ничего не надо в Киев везти?
– Обратно-то? О, спасибо. Чуть не забыл.
Дир покопался в суме и вытащил свиток, данный ему Житником. – Ротко! Ага, развел огонь, молодец. Действительно, умеешь.
Он подошел к печи и сунул свиток в огненные языки.
– Все. Теперь ничего везти не надо.
Хелье удивленно посмотрел на него.
– Ежели, – объяснил Дир, – всякий смерд и всякий холоп начнет князю писать, никаких чтецов не хватит разбирать все это. Князья должны писать князьям! Научили холопов грамоте, они и пишут, как отвязанные. Пишут, пишут. Невежи.
– Как знаешь, – сказал Хелье.
– Уж знаю я, знаю. Годрик не заглядывал?
– Нет.
– Выпорю я его, ежели его не убили, конечно. Какая, заметь, скотина неблагодарная бриттская. Бестолковая. Я, говорит, только огурцов куплю. Ну и где они, огурцы эти?
– А он, небось, отправился огуречнику мстить.
Дир хлопнул себя по лбу.
– Точно! А, хорла, действительно … Неужто убил Годрика негодный огуречник? – Дир раздул ноздри. – Что я с ним сделаю. Как я его скручу. Как я его от десятины-то освобожу! Прощелыга. Астер проклятый.
Стегуны не испортились за ночь. С голоду казалось очень вкусно. Ротко хотел было сесть за стол, но Дир его остановил.
– Ты чего это? – спросил он строго. – Не полагается тебе за общий стол.
– Что же ты меня унижаешь? – оторопело спросил Ротко.
– Унижаю? Чем же это?
– За стол не пускаешь.
– Хо! Унижает, заметь, незнание своего места. У каждого свое место. Твое место – стоять рядом, когда я ем.
– Дир, – вмешался Хелье.
– Не мешай, Хелье. Холопа нужно учить – это не страшно, всех учат тому, что им знать положено. Нас учат, холопов учат, ремесленников. Даже князей учат, хоть и плохо.
