— Как бы там ни было, я пала на самое дно, и тут вспомнила статью, которую раньше читала о ТФБП. Идея меня никак не прельщала, но что-то надо было делать. И вот я здесь год спустя. По-прежнему толстая, но такая счастливая… по крайней мере, более счастливая, чем прежде.
А вот Марина не чувствовала себя счастливой. Все эти метания почему-то наводили на нее тоску. Пытаясь найти безопасную тему для разговора, она вспомнила, что Тереза упомянула мужа и спросила, что тот думает обо всем этом. Тереза приподняла брови, придав лицу ироничное выражение.
— Типичный мужчина, как все, — ну, вы их знаете! Говорит, что любит меня, и неважно, сколько я вешу, но на самом деле именно мои габариты ему и нравятся. Я, конечно, ему не верю. К счастью, мне не приходится слишком уж беспокоиться по поводу того, что он станет гоняться за стройными юными созданиями, потому что у меня есть возможность следить за ним. Видите ли, мы вместе работаем.
— А чем вы занимаетесь? — спросила Марина, чувствуя с облегчением, что разговор принимает откровенный характер.
— У нас своя собственная компания. Консультации по вопросам маркетинга. Команда у нас превосходная — я делаю всю работу, он заключает все контракты! Меня это устраивает, потому что я не люблю гольф!
Марина собралась было оспорить подобное разделение труда как несколько, на взгляд феминистки, деструктивное, но тут Гейл громким голосом призвала всех к порядку. Точно школьная директриса, она хлопала в ладоши, пока все не обратились в слух.
— Дорогие дамы! Сейчас подадут бранч[9]. Прошу всех пройти в оранжерею.
Марине стало не по себе от гула одобрения, с которым было встречено объявление о еде. Ей никогда не нравилось есть на людях, сидеть же за столом в этой достойной компании, похоже, будет испытанием.
Гейл шестым чувством вычислила возможный маршрут отступления новой пленницы. Она намеренно подбежала к Марине вприпрыжку, встав между нею и дверью словно непроницаемая передвижная стена.
— Марина, дорогая, пойдемте со мной, ну же! Я всегда сопровождаю на пиршество наших новеньких девочек и делаю это с удовольствием. Тереза, вы ведь не станете возражать?
Обвив Маринину руку своею, Гейл уволокла Марину прочь с островка здравомыслия, который олицетворяла собою Тереза. Марина бросила отчаянный взгляд на свою покровительницу, которая отдалялась от нее, словно последняя спасательная лодка с «Титаника». Оказавшись в руках лидера группы, Марина первой вошла в оранжерею. Ее глазам предстала картина прямо из советского пропагандистского фильма двадцатых годов, обличающая упадок Запада.
