Федор Николаевич не возражал против решения Пылевской, хотя оно и задело его, но настоял на том, чтобы ее тему исключили из плана научной работы кафедры. На этом и порешили, и на научную деятельность Зои Даниловны он перестал обращать внимание. А она, замкнувшись в своей обиде, не обращалась к нему за помощью.
Убедившись в том, что никакой диссертации у нее не получится, Пылевская полностью отдалась общественной работе - кипучая энергия требовала какого-то выхода. На этом поприще она преуспела. Большую часть рабочего времени Зоя Даниловна проводила в деканате, местном комитете, приемной ректора и в парткоме. Постоянное мельтешение на глазах у начальства создало ей репутацию труженицы и незаменимого человека, на которого всегда можно положиться. Рвение, с каким она окуналась в любую очередную кампанию, и исполнительность сделали Пылевскую своим человеком, которому можно было поручать самые деликатные дела, особенно связанные со строительством: чтобы не отравлять себе жизнь, Василий Евдокимович старался ладить с начальством своей жены. Сначала она была выдвинута в профком факультета, а затем - в местком института, где окончательно убедилась в ошибочности пути, по которому шла прошлые годы.
- Мое призвание не наука, а общественная деятельность, - возражала она мужу, который время от времени говорил ей, что она занимается не тем, чем надо.
Пескишев не возражал против увлечения Пылевской общественными делами, справедливо считая, что чем меньше она будет на кафедре, тем лучше для всех. От Зои Даниловны требовали только одного: чтобы она проводила практические занятия со студентами и своевременно консультировала больных в отделении. Это она делала аккуратно.
Однако в последнее время отношение сотрудников к Пылевской изменилось в худшую сторону. Не без основания они стали подозревать, что содержание всех споров и разговоров на кафедре становилось известно в ректорате не без ее помощи. К тому же Пылевская все дальше и дальше отходила от того, чем жила кафедра, чувствовала себя там чужой. Сотрудники, особенно молодые, втихомолку посмеивались над нею - пустое место...
С приходом Пескишева на кафедре был создан небольшой вычислительный центр, появились математик и инженер, заговорили о медицинской кибернетике, о прогнозировании и диагностике с помощью ЭВМ. Но для Пылевской все это было делом чужим и непонятным. Она знала, что разрабатываются какие-то системы, программы, алгоритмы, но не вникала в суть и относилась ко всему скептически, полагая, что все это не что иное, как дань моде. Здесь она полностью сошлась во мнении с ректором и его заместителями, неодобрительно относившимися к начинаниям Пескишева.
