— Я пошел! — громко крикнул Гибсон, очевидно, чтобы его услышали и на базе, то ли желая поставить руководство перед совершившимся фактом, то ли стремясь показать свою храбрость.
И поплыл к складскому помещению за скафандром. Антон не стал его останавливать. Что-то в этом роде надо было сделать, какие бы глубокомысленные предложения ни поступили с базы. Ничего угрожающего вокруг не было. Какая-то фигура, голая и беспомощная, просила приюта — это показывали приборы, об этом говорил голос, звуки которого невероятным образом отдались и в русском, и в японском мозгу. Разумеется, насколько можно верить и приборам, и собственному мозгу.
— Санеев, это ведь монтаж? — спросил уже менее спокойно руководитель полета.
Антон хотел разозлиться, но у него не было сил. Эта голая фигура и на Земле повергла бы в изумление, а здесь прямо парализовала своей чудовищной абсурдностью. За полвека полетов вокруг Земли и близлежащих планет не обнаружено никаких непредусмотренных чудес. А если чудеса и случаются, то такие, над которыми ахают только ученые соответствующих специальностей. Труженики космоса уже давно ничему не удивляются. Руководитель имел основания. Скучающие космонавты частенько мастерят из скафандров, одежды и всякой всячины разные создания, которые выдают за представителей других цивилизаций. Конечно, такие шутки они позволют себе только с дежурными операторами и никогда не допускают чрезвычайных вызовов — это грубое нарушение устава.
— Раз вы мне не верите... — в голосе Антона прозвучала угроза.
Ему не дали договорить, потому что знали: он не из тех, кто скучает в космосе, и подобных шуток себе не позволит.
— Ладно, ладно! Проверь стерильность пространства вокруг корабля и забирай тело в шлюзовую камеру. Действуй по уставу! Через час выходи на связь.
Гибсон притащил все три скафандра. Они молча влезли в них, помогая друг другу, потому что пальцы у всех троих вдруг словно одеревенели. Все поглядывали на экран в надежде, что за это время наизвестное существо успело удрать. Хотя Акира и Гибсон не были профессионалами-космонавтами, как Санеев, а учеными, занятыми освоением Марса, у обоих хватало знаний и опыта для самостоятельных действий в космолете. И об уставе им можно было не напоминать.
Полчаса педантичной проверки скафандров. Теплоизоляция, герметичность, дыхательные аппараты, радиофонная связь... Долговязый, с несколько инфантильной физиономией доктор технических наук Томас Гибсон только раз женским голоском пропищал в шлемофоны: «Пожалуйста, пустите меня погреться! Я бедное невинное создание, мне двадцать лет, объем груди — сто пять сантиметров»...
