На поющей планете | страница 15



— Эн, что это? — простонал Гибсон в шлемофоне.

— Что ты меня спрашиваешь, ты же там, в камере!

— Эн, это... это человек!

— Да иди ты!

Пальцы усилили нажим и начали поворачивать лицо вбок. Оно подчинилось с той же негаснущей улыбкой, в которой появился оттенок нетерпения.

— Эн, но ведь это... Это женщина!

— Должно быть, баба Яга, — отозвался Антон.

Он зажмурился, попытался привести в порядок свои мысли, но в шлемофоне раздалось странное заикание. Он открыл глаза — ситуация на экране изменилась. Там блистала белизной нагая человеческая спина с нежно очерченным желобком позвоночника, чернота отступала все дальше вниз, сначала открылась тонкая, гибкая талия, потом всплыл шариком по-девичьи небольшой задик, показались длинные конусовидные бедра. Руки, тоже длинные и округленные, безостановочно сдирали с тела черную шкуру. Стянув, положили ее на пол. Босые ступни осторожно высвободились из шкуры, руки поискали опоры в воздухе, но не нашли, и все тело беспомощно завертелось, будто вместе с черной оболочкой оно лишились прежней уверенности. Лицо опять заполнило экран, оно растерянно смеялось, — наверное, над непривычной, такой человечьей неуклюжестью в невесомости.

— Эн... Эн... ххочу об., обратно! — договорил, наконец, заикающийся Гибсон.

Конечно, и для командира поопытнее Антона Санеева едва ли могло случиться что-либо абсурднее, чем внезапное появление на корабле голой девушки где-то в районе между Землей и Марсом. Такому испытанию не подвергался ни один пилот за всю полувековую историю космонавтики. Кибернетик Акира, который еще недавно восхищался необъяснимым для него совершенством нового робота, и вовсе язык проглотил, глядя на прелесть молодого и несомненно человеческого тела.

— Обними ее, что же ты! — Антон наконец засмеялся, потому что голая девушка никак не угрожала безопасности корабля.

Скафандр Гибсона был неподвижен, будто в нем было пусто.

— Исследуй ее, говорят!

— Эн... Эн... это сам дьявол!

— Конечно, он самый! Давай, тебе ли его бояться?

Скафандр на экране продолжал хранить неподвижность. Антон приподнялся в кресле пилота, готовый броситься в шлюз, и вновь опустился на сиденье. Рука его скользнула к крану. А что, если откачать воздух? Раз она столько времени пробыла снаружи безо всякого кислорода, в одной тонкой оболочке... Он убрал руку, потому что девушка вдруг резко повернулась, по-лягушачьи раскорячилась и тут же ухватилась за англичанина, повисла на нем и потихоньку спустилась на пол. Очутившись на полу, она выпрямилась во весь рост — маленькая, хрупкая, доверчиво прислонившаяся к бронированной груди Томми. Англичанин дышал так, что шлемофоны, казалось, вот-вот взорвутся. Антона вдруг охватило безудержное веселье: