Он протянул мне руку, давая понять, что мы в принципе договорились. Я непринужденно пожал ее, уточнив, что связан эксклюзивным контрактом с моим издателем.
— Он мой друг. Вы будете свободны, это я беру на себя. Вам нужно куда более широкое распространение, в идеале через три месяца. Нет нужды добавлять, что этого разговора не было. Я знаю, что в душе вы близки к левым, тем выше будет оценена ваша непредвзятость.
По движению его подбородка водитель распахнул передо мной дверцу и вручил корзину с местными деликатесами. В висках у меня стучало, когда я на негнущихся ногах подошел к мадам Вуазен под табло с расписанием, где было объявлено об опоздании поезда на Бург-ан-Бресс.
— Он, конечно, акула, но душа у него широкая, — высказалась старая дама, компостируя мой билет. — И уж если он что-то обещал, слово сдержит.
Она проводила меня на перрон. Когда экспресс въезжал на вокзал, сунула мне под мышку картину и сказала:
— Слушайте только свое сердце и чутье писателя. В случае чего скажите себе, что принять конверт не значит продать душу дьяволу. Особенно если дело правое. Как бы то ни было, Полина вам доверяет, а я делаю ставку на ваше будущее в литературе. Вы далеко пойдете, Куинси.
Мы расцеловались, и я сел в вагон второго класса.
Три дня спустя я нашел в почтовом ящике конверт без адреса, в котором были ключ с номерком и рекламный листок оздоровительного центра на Трокадеро.
* * *
Это был обычный пыточный клуб, где люди обливаются потом, бегая по движущимся дорожкам и не продвигаясь ни на метр, а другие, с перекошенными лицами, выбиваются из сил, толкая чугунные снаряды. В раздевалке, в шкафчике с номером, значившимся на полученном мною ключе, меня ждали еще два конверта.
В первом оказалась пачка ксерокопий: судебное досье по делу Де Плестера, написанное от руки письмо на бланке кабинета министра юстиции, гарантирующее следовательше Максима полную свободу действий и личную поддержку, выписки из банковских счетов этой самой следовательши с обведенными красной ручкой строчками, отчеты о прослушке телефонов, осуществлявшейся из Елисейского дворца, где политиканы всех мастей искали оптимальный способ избавиться от Робера Сонназа, и подробный доклад частного детектива о прошлом, привычках и круге знакомств его доверенного лица. К докладу прилагалась сделанная телеобъективом фотография, на которой Максим — скульптурное тело, длинные волосы белокурого индейца, ниспадающие до поясницы, — брал ее сзади в студенческого вида комнатушке.
