В его взгляде, когда он произносил эти три слога, отразилось так много чувств, что я отвел глаза, допивая скотч. И чуть не поперхнулся, когда он добавил:
— Она звонила мне сегодня, рассказала о вашем замысле книги.
— Пойду поменяю билет, — сказала мадам Вуазен, открывая дверцу.
Я собрался было последовать за ней, но Сонназ удержал меня:
— Ваш поезд опаздывает на десять минут. Без вас он все равно не уедет.
Гааза за стеклами очков в роговой оправе блестели, взгляд был спокойный и твердый, — взгляд человека, которому ни в чем не отказывают.
— Идите возьмите корзину с завтраком в «Герцоге Савойском», — велел он водителю.
Тот выключил зажигание и порысил в ресторан напротив.
Когда мы остались одни, президент повернулся ко мне вполоборота и ткнул пальцем в мое колено, словно показывая место на карте.
— Ну что, молодой человек, вас все это вдохновляет?
Дым трубки и блики хрусталя на тонированных стеклах очков придавали его лицу трибуна зловещую расплывчатость портрета Дориана Грея.
— Я говорю не только о политическом контексте, этаком Клошмерле[12], что всегда интересует людей. Максим — чудный персонаж, не так ли? А его подруга просто восхитительна.
Современная Пенелопа. Никогда не забуду, как он ее подобрал, в Каннах или в Биаррице, запамятовал, был какой-то съезд. Он спросил, можем ли мы взять ее с собой. Я дал свое благословение. В каком-то смысле я крестный отец их любви.
Я кивнул. «Любовь» в его устах звучала не так уместно, как «крестный отец».
— Итак, если вы видите в их истории материал для книги, знайте: заказ не туристических изданий не входит в компетенцию Генерального совета, но я лично могу вам гарантировать, что все расходы будут оплачены. Через три дня вы получите «дружеское» предложение, не связанное ни с какими структурами и основанное на взаимном доверии. Что до раскрутки книги, в завтрашнем «Эко» вы сможете в полной мере оценить мои возможности. Деголлевские связи все еще действуют, друг мой, и многие сочтут своим долгом поддержать ваш идеал истины.
Я поставил стакан на столик. Щеки у меня пылали, но не из-за скотча. Так, значит, все это: присуждение мне премии, признания Максима, бойкот, обеспеченный снегоуборочной службой, несоразмерная шумиха, поднятая вокруг меня в прессе, — и даже, может быть, моя близость с Полиной, как знать? — было всего лишь постановкой, операцией с целью повязать меня с жертвой судебного заговора?
— Разумеется, речь идет всего лишь о романе. Вы измените имена, и всякое сходство будет случайным. Но скандал, который вы, моими стараниями, спровоцируете, позволит в случае необходимости повлиять на ход судебного процесса на основании сомнения в беспристрастности прокуратуры. Когда высшие интересы нации не позволяют нам доказать нашу добрую волю, бывает полезно бросить тень на тех, кто чернит нас. Не правда ли? Счастливого пути в Париж.
