Кондиционированный воздух леденит, словно и нет вокруг сентябрьского пекла, с рассвета придавившего Париж. Я закрываю глаза, чтобы вернуться в тепло, в ту зиму, в старый книжный магазин, где двадцать лет назад, отрезанный от мира снегопадом в злополучной долине, я поверил в счастье. Впервые в жизни.
* * *
Мадам Вуазен и ее спутник занимали тесную комнатушку за кухней. На втором этаже была настоящая квартира, но после кончины мсье Вуазена она отошла их сыну, он жил в Лионе и держал ее запертой на ключ, с тех пор как мать завела сожителя.
— В магазине вам будет лучше всего, — заверила она нас.
Между секцией для юношества и путеводителями она воздвигла перегородку из энциклопедий, обеспечив каждому из нас интимное пространство. Пока Полина накачивала матрас с рекламной надписью «ЧИТАЕМ НА ПЛЯЖЕ», я помог Раймону извлечь из подвала старую раскладушку, два спальных мешка, второй электрический радиатор и две лампы-Астерикса с абажурами в виде крылатых галльских шлемов.
Они предоставили нам по очереди ванную пятидесятых годов, где слабый напор воды из обросшего накипью бака жутковатым образом компенсировался беспощадным жаром инфракрасного излучения, исходившего от конуса из нержавейки, установленного над ванной на шатких ножках. Они дали нам две новые зубные щетки, одолжили пижамы. Одной модели, разных размеров. Слишком тесная для Полины, слишком широкая для меня. В одинаковую полоску. Мы напоминали Николя и Пемпренеллу из мультика «Спокойной ночи, малыши».
— Еще раз извините, — сказала мне Жанна Вуазен. — На случай, если вам что-нибудь понадобится, я оставлю двери открытыми.
Имеющий уши… Она дала мне «Жизнь Христа в шедеврах живописи» с дарственной надписью вдовы академика Даниеля-Ропса от 17 июня 1966 года по случаю открытия магазина. Полина получила книгу на английском языке о развязывании третьей мировой войны компьютерами. Чтением на сон грядущий мы были обеспечены.
Они ушли спать. Я открыл Даниеля-Ропса, прочел три страницы и погасил лампу. Через десять секунд стало темно и по другую сторону книжной стены.
— Спокойной ночи, Куинси.
— Спокойной ночи, Полина.
Она сказала это очень громко, и я ответил в том же тоне. Следовало подчеркнуть географическую дистанцию между нами, отвести глаза мадам Вуазен, которая ни секунды не заблуждалась насчет того, что произойдет. Главное было соблюсти приличия, чтобы утром она могла правдоподобно разыграть неведение, сохранив таким образом лояльность Максиму.
