— Один из моих самых больших заказов был — обставить залы для короля. Эта работа сулила массу другой работы. После этого я ни в чем не испытывала недостатка, хотя я была одна с тобой на руках.
Мать пытается сесть, Каспар подкладывает ей подушку.
— Я решила, что тебе надо знать, кто твой отец.
— А я не хочу знать, кто мой отец.
— Ты же всегда хотел.
— Нет!
— Я все собиралась сказать тебе, с тех пор как ты был маленьким. Может быть, ты когда-нибудь сам узнал бы его лицо в своем. Ведь за нами охотились журналисты. Я так сильно любила короля, что могла смотреть ему прямо в душу. Не думаю, чтоб кто-нибудь другой когда-нибудь на него так смотрел. Он был нездоров, он не выносил, когда на него смотрели, чужие взгляды медленно пожирали его. Он хотел было отречься от престола, но на него смотрели бы и после этого, ведь он такой известный. Король хотел жениться на мне, но когда я обнаружила, что беременна, мне пришлось выбирать.
Она тяжело вздыхает.
— Я выбрала тебя, Каспар, потому что ты был внутри меня. Я не хотела для тебя такой участи, как у твоего отца. Я такой участи никому не желаю. Я ушла от него, и через некоторое время его болезнь обострилась так, что это стало заметно всем.
Когда ты родился, я держала тебя в четырех стенах, чтоб тебя никто не увидел и не узнал. Ты был очень бледный, и иногда я думала, что ты, наверно, альбинос. Я почитала разные книги и наконец отвела тебя к врачу. Он сказал, что он не специалист и в данный момент ничего не может об этом сказать. Тогда я швырнула ему на стол книги, которые прочитала, и сказала, что тогда пусть начинает учиться. Врач очень глубоко вздохнул, когда мы вышли из дверей. А что он на следующий день едва не умер от закупорки сосудов, об этом я не подумала. Потом я слышала, что он долго ощущал усталость.
Мать откашливается и борется с воздухом.
— Мне разрешили посмотреть в твою медицинскую карту, и там я увидела, что он поставил тебе диагноз «альбинизм». Тогда я успокоилась. Это была во многих отношениях удача. Тогда тебе надо было все время сидеть дома, а когда мы выходили на улицу в солнечную погоду, тебе надо было надевать шляпу и очки. А в пасмурную погоду, когда тебе можно было ходить с открытым лицом, люди замечали только то, что у тебя очень белая кожа. Они не видели в упор, что ты чем-то похож на короля.
Мать вздыхает.
— Однажды я стала волноваться, что люди так глазели на твою белую кожу. Вдруг и тебя бы так же пожрали. Но на тебя смотрели не таким взглядом, как на твоего отца. О короле читали в популярных журналах и о его личной жизни что-то знали. А когда ты шел по улице, то у тебя было просто необычное лицо. И чужие взгляды не вонзались слишком глубоко.
