– Я не стану этого делать не потому, что я – союзница. А потому что женщина, которой изменяет муж со мной, ни в чём передо мной не виновата. А удар, если я ей сообщу о своем существовании, придется прямо по ней. Я не могу наносить удар по невинному и беззащитному передо мной человеку.
– А мужчины – могут. Потому что не все женщины рассуждают, как мы с тобой. Многие набирают номер и говорят: здравствуйте.
– Ты мне скажи, Яна, вот, предположим, Миша. Если все вокруг знают о его изменах, если я – человек, который его не видел шесть лет – знаю, о том, как он веселится в ресторане с одной, и как вторая рыдает на чужих плечах, когда он ее бросил, если об этом знают все, то неужели не знает жена? Ведь это же бред!
– Значит, жена предпочитает не знать.
– И он, не заботясь о конфиденциальности своих похождений, выставляет свою жену в чужих глазах абсолютной дурой. Потому что к женщине, от которой муж прилюдно гуляет на 360 градусов, ничего, кроме унижающей ее жалости люди не испытывают…
Прошло какое-то время. Через неделю Миша снова объявился. С предложением поужинать вместе. Я, вспомнив всю непринуждённость нашего общения, подумала: почему бы и нет? В конце концов, у меня так мало знакомых, с которыми мне непринуждённо.
На этот раз цветы были пошикарнее и ресторан побогаче.
Мы поехали далеко за город, где на берегу лесного озера в закрытом посёлке разместился между сосен уютный ресторан, работающий исключительно «для своих».
Нас посадили на просторную стеклянную террасу, с видом на берег, укрыли пледами и принесли вкусную еду. Газовые фонарики зажглись, когда спустились сумерки, а фоном к разговору служила ненавязчивая музыка. Кроме нас на террасе никого не было.
Все казалось таким чудесным и необычным, что напоминало сцену из романтического фильма, а не реальную жизнь.
Хотелось остановить мгновение: давно меня так красиво не выгуливали. Давно за мной так нежно не ухаживали.
Я опять пила вино, Миша, опять за рулём, оставался трезвым.
По дороге домой, в машине, я, разглядывая его за разговором, подумала: а он симпатичный. Ему идут очки, которые он надевает, когда ведёт машину. Они придают ему интеллигентность, что незаметна, пока он без них. От Миши веет какой-то надежностью.
Смешные мысли, если не забывать, что он – закоренелый бабник.
Пожалуй, я могла бы влюбиться в такого мужчину, если бы он был свободен.
Поздно ночью, провожая опять до подъезда, Миша поцеловал меня. Не скажу, что я при этом что-то особенное почувствовала. Ну, поцеловались, и что? Поцелуй еще не повод для романа. Домой я его не пригласила.
