– Мама, – говорю я поздним вечером, устроившись у нее на постели в ногах, – она какая-то нездоровая… Она звонит ему каждые пять минут, её совсем не смущает, что мы всё это слышим… Даже мне неловко… Какой-то абсурд просто…
После кафе мы все вместе выходим на улицу. Васнецов предлагает пойти куда-нибудь ещё, выпить кофе… Звонит жена. Он не берет трубку. Мне становится интересно, чем всё это закончится. Количество выпитого Васнецовым кофе превысило ежедневную норму уже раза в три. Мой соавтор говорит, что знает на Восстания очень приличную кофейню.
Я соглашаюсь продолжить вечер из любопытства, мы идём в кофейню. В противоположную от дома Васнецова сторону. Долго блуждаем по каким-то переулкам. Темно. Холодно. Обещанной кофейни не видно. Бесконечно звонит телефон Васнецова. Он отстает на пару шагов, я не слышу, что он говорит, но знаю о чём.
Я уже отказываюсь что-либо понимать. Думаю, что каждая семья играет в свою, придуманную, только им понятную игру. И посторонним лучше не лезть с расспросами.
Закончив разговор, Васнецов распахивает передо мной дверь вожделенной кофейни: «Давай, посидим полчаса, погреемся…».
У него звонит телефон.
Ноябрь.
В ноябре из нашей троицы выпал соавтор. Расхождения были исключительно творческие, уровень критинизма, вносимых им предложений, стал зашкаливать. Все закончилось громкой публичной ссорой, в результате которой стало ясно, что отныне с Андреем Васнецовым мы работаем только вдвоём. Так как 90 процентов готового материала было придумано и написано мною, мы легко отказались от не нужной нам доли.
Декабрь.
В декабре у меня умер отец. В эти черно-белые дни я ни с кем не встречалась.
Январь.
В январе выяснилось, что я по уши влюбилась в Андрея Васнецова. А он в меня.
Январь, февраль, март, апрель.
Мы продолжаем встречаться по пять-шесть раз в неделю, хоть сценарий уже практически закончен. Жена больше не терзает его звонками. Мы часами сидим в облюбованных нами кафе, пьем кофе с коньяком, иногда держимся за руки. Поздно вечером разъезжаемся по домам.
Всё.
Фрагменты романа с женатым мужчиной
Мы встречаемся с ним каждый день. Пишем сценарий для фантастического фильма. Вернее, пишу я, а он со мной разговаривает. Это не много. Но и не мало.
У меня гибкая психика, из чувства самосохранения я могу пойти на компромиссы с совестью, я могу сама с собой договориться. Не будь у него двухлетнего сына, я могла бы с ним спать, потому что обвал уже случился, дорогу назад для меня уже засыпало. Я бы мучилась, переживала, ненавидела бы его, и ушла бы сама, но потом, когда усталость от неразрешимости ситуации перевесила бы необходимость друг в друге, это случилось бы рано или поздно… Но незнакомый мне двухлетний человек, каждый вечер высматривающий его в окне и орущий во всю силу лёгких, когда он уходит из дома, вяжет меня по рукам и ногам, не дает мне на него никакого, даже самого малого права.
