— Кто это? — спросил Северсон.
— Это вас не касается, — поставила я его на место.
— С кем ты там разговариваешь? — осведомился Леонард.
— Ни с кем, — сказала я надменно. — Жду тебя. Приезжай как можно скорее.
— Послушайте, девочка! — Детектив Северсон схватил меня за руку, когда я проходила мимо него, держа пальто. Будьте же благоразумной, наконец. Вам что, нравится играть с огнем?
— Я свободная и равноправная гражданка Соединенных Штатов, — сказала я, отводя его руку. — Значит, могу говорить с кем хочу, иметь дело с кем хочу, при условии соблюдения законов, а я законов не нарушала. Кроме того, хотела бы заявить вам, что не позволю командовать собой.
С этими словами я вышла, так и оставив их посреди своей квартиры.
Спускаясь в лифте, я вдруг поняла, из-за чего детектив Северсон так рассердился. Он думал, что убийца может воспользоваться ключами, чтобы опять проникнуть в мою квартиру.
Но зачем? Неужели он что-то забыл?
Нет, дело не в том! Убийцу интересую я! Именно я, потому что он думает, что я знаю что-то опасное для него.
Грандиозно! Не успела я доехать до первого этажа, как уже поняла, что буду делать. Я буду оставаться у дяди Шелдона, а сама вместе с Маком и Ки превращу свою квартиру в западню. И вот тогда, когда наша мышеловка захлопнется, с дяди Шелдона будут сняты все подозрения!
— Какая-то ты сегодня пришибленная, — приветствовал меня Леонард.
— Лучше займись своими делами, а мои предоставь мне, — огрызнулась я, а потом сказала на полтона ниже: — Прошу прощения. Просто у меня был крупный разговор с полицией. Разумеется, я не раскололась. Ничего не выдала!
— О! А у тебя уже есть что выдавать?
— Я слишком много знаю. Пошли.
Мы вышли на улицу, и я вздрогнула от порыва ледяного мартовского ветра. У обочины стоял длинный, низкий «ягуар».
— Классная машинка, — заметила я, когда Леонард открыл мне дверцу. — Ловушка для восточной принцессы.
Он усмехнулся мне, сев за руль.
— Поехали! — сказала я, потому что Северсон и
Паркс как раз вышли из дома и смотрели в нашу сторону.
— Как скажешь.
Он завел мотор и включил передачу. При этом у него ничего не скрежетало, как у Мака. Мы на полной скорости сорвались с места.
— Сколько тебе лет, Тинкер?
Леонард ехал с таким видом, будто он властелин мира, но за дорогой, по крайней мере, поглядывал.
— Почти восемнадцать, — ответила я.
— Хм-хм.
— Что это значит?
— Значит, что ты уже достаточно большая.
Я искоса глянула на него.
— Для чего?
Он хихикнул.
— Сама знаешь, для чего.
