Но детективы от чая отказались, поблагодарив меня, и мы все расположились в гостиной. Северсон, определенно, очень мил. Наверное, женат. Нет, в этом отношении счастья мне не будет. Я просто слишком поздно родилась. Слишком мало выросла и слишком поздно родилась.
В данный момент, однако, детектив Северсон был не только симпатичен, но и выглядел каким-то смущенным. Почему, собственно?
— Я только заглянул на минуту, чтобы посмотреть, как идут дела у Тинкер, — пояснил Генри.
— Вам повезло, что застали ее дома, — сказал детектив Северсон и многозначительно поглядел на меня. Я одарила его самой сладкой улыбкой, на какую только была способна.
— Миссис Кон была особенно дружна с кем-то из вашей команды, мистер Дарлинг?
Это спросил полицейский с детским лицом, который взял с камина моего дракона Ядэ и рассматривал его.
— Лотус? — Генри помрачнел. — Она была дружна со всеми нами.
— Что, была вроде мамы? — мягко спросил детектив Северсон.
Я внутренне усмехнулась от такого предположения, но, конечно, не подала виду.
— Нет, Лотус едва ли проявляла к нам что-то вроде материнской заботы. Она просто была на дружеской ноге с нами, причем со всеми игроками без исключения.
— Значит, она не была особенно дружна ни с кем из команды?
Паркс поставил моего дракона на камин и подошел к окну.
— Особенно — ни с кем.
Генри произнес это даже сердито.
— Мы вовсе не копаем под кого-то, — сказал Северсон. — Но поймите, миссис Кон убита. Убийца всегда имеет причину для преступления — пусть даже иногда эта причина и не понятна для других. Может, вы вспомните какие-нибудь трения, недоразумения, какие-нибудь странные замечания, которые кто-либо делал про Лотус Кон?
— Нет, ничего такого я припомнить не могу. Все любили ее.
Генри уже был сыт по горло расспросами. Он встал и распрямился на все свои два метра. Или даже два и пять.
— Вам пора идти? — поспешила спросить я.
— Как я уже говорил вам, у меня деловое свидание. Правда, у этих господ, возможно, еще есть вопросы…
— Не смеем вас больше задерживать, — сказал Северсон.
— Если будет нужно, мы побеседуем с вами позже, — добавил Паркс.
А я спросила:
— Вы мне позвоните?
— Да. — Он уже направился к выходу. — Я вам позвоню.
Я закрыла за ним.
— Он какой-то непредсказуемый. Может выкинуть все что угодно, — сказала я недовольно, а когда обернулась, то увидела, что Паркс не успел спрятать улыбку. — Это действительно так, и я не вижу здесь ничего смешного.
— Вот и мы не видим ничего смешного в том, что вы затеяли.
