— Храни вас Господь, ваша милость, — обреченно буркнул Длинный Ганс, утирая слезы лоскутным одеялом.
— Перестаньте! — крикнул Герман. — Ничего не выйдет! Вы не можете завербовать Ганса.
— Ха-ха! А вы шутник, пастор.
— Иоганнес от службы освобожден.
— Ха! Освобожден. Славно, славно. Вот это мне нравится. Смешно. Ха! Может, этот детина тоже вальдштайнский пастор, а? — Фельдфебель нервно хохотнул.
— Нет, но от военной службы он освобожден — как слуга генерала фон Притвица. Необходимая домашняя лейб-прислуга. Смотри Королевский указ о дворянских правах и свободах от шестнадцатого июня лета Господня тысяча семьсот шестьдесят девятого, параграф восьмой, пункт третий. Quo vide[15]. Чем вам и надлежит руководствоваться.
— Нет. Это неправда. Вы ведь просто шутите со старым служакой, а, пастор? Молодой шутник! Ха-ха! Вы ведь шутите?
Фельдфебель опасливо хохотнул и подолом юбки утер взмокший лоб. Но Герман был беспощаден.
— Отнюдь. Иоганнес — генеральский слуга. Спрячьте задаток в карман и отправляйтесь на ловлю в другие места. Эта дичь не про вас. Ступайте подобру-поздорову.
— Неужто правда? Старуха! Отвечай! И не дай тебе Бог соврать королевскому чиновнику!
Ханна тряслась как осиновый лист и бесперечь кланялась. Она опять готова была ползать на брюхе, хоть сейчас, хоть немного погодя. Разок прицыкни — и вот пожалуйста.
— Господи, спаси и сохрани… Только это правда. Не будь малый впрямь на службе у генерала…
— Генерал! Генерал… Это который командовал при Лейтене второй атакой? И шевалье де Ламот? Да? Славно, славно. Он наверняка сделает исключение. Отпустит парня от себя. Чтобы порадовать своего короля. Верно я говорю. Определенно отпустит.
— О нет. Думаете, Урия по своей воле пошлет Вирсавию в постель царя Давида>{22}?
— Вон оно что. Черт. Может, потолковать с шевалье? Старый мой знакомец.
— А какой прок? В чем, в чем, а в амурах шевалье генералу не указчик.
— Ладно. Понял. Режьте меня без ножа. Топчите ногами старого служаку. Тридцать лет верой-правдой.
— Не раскисайте. Дело решенное.
Фельдфебель сел на край лохани и ударился в слезы.
— Ладно-ладно. Терзайте, терзайте старого солдата. Шесть крупных баталий и девять осад. Четыре почетных ранения. Кровавый понос и французская болезнь. Топчите меня, топчите. Режьте без ножа. Пора в отставку. Попрошайничать в Потсдаме на площади. Голод и подагра. Ладно-ладно.
Длинный Ганс от сочувствия рыдал взахлеб, утирая одеялом красные глаза. Зато Ханна опять осмелела. Фельдфебельские слезы смыли ее униженную покорность. Она терпеть не могла слезливых мужиков. И это королевский чиновник? Тьфу!
