— Чего нюни-то распустили? Солдат вы или баба?
— Ладно-ладно.
Герман решил подбодрить вербовщика. Наклонился и снисходительно похлопал его по плечу.
— Courage, старина. Еще не все потеряно. Длинный Ганс не последний верзила в отечестве.
— Вы еще кого знаете? Да?
— В Фельзенхайне. Есть там настоящий богатырь, может, и не такой, как Иоганнес, но почти. Футов семь будет, ей-ей. Зовут его Эмиль Канненгисер.
Длинный Ганс вздрогнул, и Герман, чтобы утихомирить парня, положил руку ему на колено, похожее на здоровенный чурбак.
— Фельзенхайн. Канненгисер. Славно. Славно. Запомню.
— Только не делайте глупости, не расспрашивайте о нем в городке. А то удерет. Вы вот как сделайте. Каждый вечер около одиннадцати он украдкой пробирается в трактир «Красный гриф», повидать свою пассию, рыжую девчонку по имени Елена, пухленькая малютка, чертовски резвая… да… В общем, ошибиться невозможно. Высоченный мужик в темной одежде. Подкараульте его — и в мешок, без разговоров. Что бы ни кричал, вы не слушайте. Он врет как сивый мерин. Не обращайте внимания.
— Славно. Славно. Стало быть, он высокий, этот Канненгисер?
— Как майский шест.
— Славно. Славно. Еще Польша не погибла>{23}. Прощайте, господин пастор. До свидания, мой мальчик. С Богом, мадам. Эгей! Олухи! Остолопы!
Довольный фельдфебель устремился вон, только юбки развевались вокруг щиколоток.
— Эгей! Остолопы! А ну, становись!
Две гренадерские шапки вынырнули из крыжовного куста возле хибарки.
— Ко мне! Вперед, в Фельзенхайн! Живо! Бегом марш!
И фельдфебель припустил со всех ног, солдаты — за ним. Старая побирушка, а за нею по пятам два статных молодца-гренадера — зрелище это вызвало в Вальдштайне большой переполох. Вечером происшествие обсуждали у водокачки, и все ругательски ругали безудержную, звериную солдатскую похоть, которую даже преклонный возраст не останавливает. А молодые девицы тревожно вздыхали. Старая карга…
— Хорошо ли этак начальство-то обманывать? — сердито бросила матушка Ханна.
— При чем тут обман? Росту в Канненгисере добрых шесть футов восемь дюймов, без башмаков.
— Возможно. Только ведь он пробст в Фельзенхайне. И освобожден от военной службы!
— Это, конечно, верно, однако ж… Будем надеяться, фельдфебель не станет разводить церемонии и выяснять у Канненгисера род занятий. Главное, чтоб Его величество получил изрядного гвардейца, верно? Королевская служба небось поважнее, чем должность старшего пастора в Фельзенхайне?
Аргумент веский, ничего не скажешь. Матушка Ханна почесала голову под вдовьим платком и с подозрением уставилась на Германа. В хибарке воцарилась задумчивая тишина.
